http://makeyev.ru/page.php?45

От противопоставления к сочетанию
Стратегическим ядерным силам РФ нужны и твердотопливные, и жидкостные межконтинентальные ракеты
2007-11-16 / Роман Никифорович - конструктор ракетной техники, Александр Макеев - инженер, экономист.

Пуск жидкостной ракеты Р-29Р.
Фото из книги «Подводные силы России»
Одной из важных проблем развития боевой и прежде всего стратегической ракетной техники в ХХ веке и в настоящее время был и остается вопрос о типе применяемого топлива: твердое или жидкое? Распространяется, к примеру, такое мнение: «Противостояние «твердотопливных» и «жидкостников» – это, увы, история отечественного ракетостроения... И то, что в качестве основной системы стратегического сдерживания на ближайшие десятилетия у нас сегодня выбран твердотопливный «Тополь-М», многим людям из «жидкостной» отрасли – как нож в сердце... Ох, как тяжело переносят все это «проигравшие» конкуренты».

И это не единственное подобное высказывание. Можно также прочесть, что «никаких перспективных ракет на жидком топливе за рубежом не планируется к разработке... Это позавчерашний день... Применительно к ракетам на жидком топливе есть еще один аргумент: их можно создать только для шахтного варианта базирования».

НИЧЕГО ЛИЧНОГО

Правда, объективный эксперт сразу увидит в этих цитатах, так сказать, «ошибки». Например, Государственный ракетный центр (ГРЦ) имени В.П.Макеева разработал для Военно-морского флота как жидкостные (включая лучшую в мире РСМ-54, ее модернизация широкому кругу известна как «Синева»), так и твердотопливные (Р-39, известна публике как «Тайфун») БРПЛ. Заправленные ампулизированные жидкостные ракеты перевозятся по железным дорогам, существует проект ГРЦ «Воздушный старт».

Да, создание боевых ракет на жидком топливе за рубежом не планируется, да только по иным причинам – для этого надо провести колоссальных объемов и затрат научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, основать целую отрасль... Исключительно по военно-политическим и экономическим причинам СССР и Запад шли разными путями. Так зачем повторять «зады» последнего, когда на своем направлении мы достигли до сих пор никем не превзойденных результатов?

Известный конструктор Герберт Ефремов прямо говорит: «Заявления... о том, что создание перспективного комплекса с жидкостной ракетой есть разорение страны, ничем иным как ложью назвать нельзя. Практика отечественного ракетостроения показывает, что жидкостные ракеты, обладая меньшей стоимостью, имеют более высокие энергетические и эксплуатационные характеристики». И далее: «В оптимальном сочетании стационарных комплексов с мощными жидкостными ракетами и мобильных комплексов с малогабаритными твердотопливными ракетами и представляется рациональный отечественный путь строительства СЯС».

В действительности не было никакого «личностного» противостояния сторонников ЖРД и РДТТ: шли споры, происходил осознанный поиск, выбор оптимального варианта без всяких «увы». Дабы подтвердить это, приведем отрывок из воспоминаний известного соратника Сергея Королева Бориса Чертока: «По дороге на Северный флот к нам заехал Виктор Макеев. Он был у Королева и Мишина, рассказывал о морских делах и проблемах, потом со своими управленцами зашел ко мне. Речь шла о нашей помощи в разработке более мощных рулевых машин. По этому вопросу мы быстро договорились. В конце встречи он сказал, что передал СП информацию об американской ракете «Поларис». Если это была не дезинформация, то получалось, что американцы имели возможность сразу вооружать свои подводные лодки твердотопливными ракетами, которые для морских условий куда как приятнее.

– Представляешь, нигде ничего не течет, не газит, не парит. Под водой ходи сколько хочешь, и никаких пугающих запахов.

Макеев уже хлебнул забот с нашим наследием – «азотнокислыми» Р-11ФМ, потом уже со своими Р-13.

Конечно, огромное значение имела в свое время позиция министра обороны СССР Дмитрия Устинова по вопросу перевооружения МСЯС на твердотопливные носители. Именно он настоял на создании Р-39 Конструкторским бюро машиностроения во главе с Виктором Макеевым, хотя тот доказывал, что этот путь далек от оптимального. Но вот свидетельство бывшего министра общего машиностроения СССР Сергея Афанасьева. Будучи в 1999 году в Миассе на открытии памятника Виктору Макееву, он рассказывал о своем посещении Устинова в больнице незадолго до его кончины.

Дмитрий Федорович тогда признал правоту Макеева: «Не надо было заставлять его делать твердую ракету. Не готовы мы были к ней».

ДВА ПУТИ

Вопрос о преимуществах и недостатках жидкостных и твердотопливных ракет достаточно сложен и многогранен: исторический и сравнительный подходы, боевые свойства и эксплуатационные качества; затраты на разработку, базирование, развертывание, эксплуатацию, утилизацию; множество внутренних и внешних, военных и политических, финансовых и доктринальных факторов или ограничений; уровни развития науки, технологий, производства... И это далеко не полный перечень составляющих, важных для исследования и выработки рекомендаций о типе топлива. Отсюда следует значительная вероятность «вкусового» или корпоративного решения, а возможностей сведения доказательности той или иной точки зрения к частным или несущественным критериям выбора – великое множество.

Сопоставление ракет, использующих разные типы топлива, должно вестись на основе системных оценок, когда предпочтение отдается показателям высокого иерархического уровня, без детализации и усложнения проблем частными вопросами, которые следует решать при проектировании и конструкторской разработке. Такой подход направлен на достижение наглядности доводов и выводов, что необходимо в дискуссионной статье и оправдано, если избегать переупрощения. В соответствие изложенному будем оперировать следующими параметрами:

– тип ракетного топлива (твердое или жидкое) – влияет и на стоимость, и на эффективность, и на эксплуатационные качества; рассматривается как данность вариантов для сопоставления;

– эксплуатационный (погрузочный, транспортировочный) вес ракеты – определяет эксплуатационные свойства, затраты на систему базирования и на эксплуатацию;

– стартовый вес ракеты – определяет затраты на изготовление, затраты на развертывание и влияет на показатели эффективности;

– забрасываемый вес (полезная нагрузка ракеты) – определяет количество и мощность боевых блоков, оснащенность средствами противодействия (в итоге показатели эффективности), а также затраты на развертывание и эксплуатацию (особенно при фиксированном количестве стратегических боезарядов);

– ограничительные или предельные характеристики – к ним отнесем максимальную дальность и точность стрельбы, длительность активного участка полета и другие (в том числе договорные) условия, которые должны быть (и могут быть) одинаковыми для сопоставляемых ракет вне зависимости от типа топлива.

На 1991 год развертывание стратегических ядерных сил СССР в основном было завершено. Наземные СЯС включали два типа жидкостных межконтинентальных ракет стационарного базирования, твердотопливные МБР стационарного и подвижного железнодорожного базирования (все с разделяющимися головными частями, РГЧ), а также твердотопливную ракету с моноблочной головной частью подвижного грунтового базирования. Морская составляющая располагала четырьмя образцами межконтинентальных БРПЛ: тремя жидкостными (две с РГЧ, одна моноблочная) и одной твердотопливной с РГЧ. В США к этому же времени на вооружении находились только твердотопливные ракеты с РГЧ: две МБР стационарного базирования и две межконтинентальные БРПЛ.

Прежде всего отметим различные направления развития и развертывания стратегических наступательных вооружений: американских – преимущественно твердотопливное с начала 1960-х годов; отечественных – преимущественно жидкотопливное с постепенным и неполным переходом на твердотопливное в 1980-е годы (1980 год – менее 1% боезарядов; 1986-й – 11%; 1991-й – 28%). Отсюда вывод: стратегическое сдерживание и стратегическая стабильность в мире во второй половине прошлого века были обеспечены (с нашей стороны) жидкостными ракетами. При этом все эксплуатационные вопросы, так же как вопросы надежности, безопасности, управляемости, живучести и сухопутных, и морских составляющих стратегических сил нашли свое положительное разрешение. Характеристики (в основном твердотопливных) ракет СССР и США приведены в таблицах.

В чем причины вышеуказанного? Первая очевидна – отставание отечественного твердотопливного ракетостроения от американского. Точнее – отставание отраслей промышленности в создании и производстве исходных материалов (топливо, волокно и др.), а также соответствующих технологий (заливки, намотки и пр.). Итог: либо сдвиг наших разработок с сопоставимыми характеристиками на 10–20 лет, либо увеличение стартового (и эксплуатационного) веса наших ракет на 35–70%, а в большинстве случаев – сочетание названных величин.

Американского уровня (по боевым характеристикам) в отечественных твердотопливных ракетах удалось достичь в конце 1980-х годов (МБР РТ-23УТТХ). Ему должна была бы отвечать и БРПЛ Р-39УТТХ, широко известной как «Барк». Главной составляющей такого достижения стали успехи в разработке отечественных твердых топлив, превосходящих зарубежные аналоги, за счет использования новых составляющих. К сожалению, этот успех остался в прошлом и не может быть использован российским ракетостроением (следствие происшедшего: уменьшения в процессе разработки количества боезарядов на ракете Р-39УТТХ с десяти до восьми).

Вторая причина – двойственная и эволюционная. Переход в 1970-е годы от моноблочных к разделяющимся головным частям потребовал значительного повышения забрасываемого веса, что вело к увеличению эксплуатационной массы отечественных твердотопливных МБР до 100–120 тонн (с контейнером), БРПЛ – до 80–90 тонн, усложнению условий их обслуживания и базирования.

Эксплуатация твердотопливных МБР и БРПЛ стотонного класса была реализована к концу 1980-х годов, что потребовало существенных затрат для создания новой инфраструктуры базирования (ограниченной емкости) и соответствующего наземного оборудования. С жидкостными же МБР проблем не было, поскольку они доставлялись и загружались в шахту незаправленными, а заправлялись топливом непосредственно в шахте. Результат: в наземной составляющей стратегических сил совершенствовалась эксплуатация жидкостных ракет при транспортировочной и погрузочной массах до 20 тонн (с контейнером). Для БРПЛ транспортно-пусковые контейнеры не применялись, поэтому погрузочный вес совпадал со стартовым. Контейнером для БРПЛ служили ракетные шахты подводной лодки. Жидкостные БРПЛ заправлялись на заводе-изготовителе (они весили около 40 тонн).

НАЦИОНАЛЬНОЕ ДОСТОЯНИЕ

При создании отечественных баллистических ракет морского базирования конкуренция между твердым и жидким топливами организовывалась и происходила постоянно. И это правильно, поскольку монополизм в вопросах обеспечения безопасности – недопустим. Например, в начале 1960-х годов достигнутый в работах по второму поколению БРПЛ необходимый (и ожидаемый) уровень твердых топлив и твердотопливного двигателестроения оказался несостоятельным, а потому разработка ракеты РТ-15М была прекращена. В это же время на жидкостных БРПЛ второго поколения Р-27 и Р-29 был реализован гигантский скачок как в энергетике, так и в их эксплуатационных свойствах.

«Жидкостные достижения» превзошли твердотопливные ожидания. Тем не менее состоялась еще одна попытка применить твердое топливо при модернизации оружия подводных лодок второго поколения (ракета Р-31, опытно-конструкторская разработка начата в 1971 году). Результат оказался аналогичным предыдущему: затянулось создание (в том числе по проблемам с твердым топливом); в 1980 году получены удручающие показатели в сопоставлении с ТТХ предшествующих американских образцов. Стартовый вес ракеты Р-31 на две трети превзошел массу «Полариса А-3» (1964 год) при сравнимых забрасываемых весах и сопоставимых (минус 15%) дальностях стрельбы. По этим и другим причинам ракета Р-31 не была принята на вооружение. Она прошла опытную эксплуатацию на одной подводной лодке.

Одновременно с Р-31 стало реализовываться применение твердого топлива в крупногабаритных ракетах Р-39 на подводных лодках третьего поколения (аванпроект – 1971 год, начало опытно-конструкторской разработки – 1973 год). В итоге на третьем поколении реализовались: две жидкостные и одна твердотопливная межконтинентальные БРПЛ с РГЧ (Р-29Р, Р-39, Р-29РМ).

Остановимся на логике соревнования типов топлив. Во-первых, ретроспективный анализ ведет к многократно подтвержденному выводу, что все решения о твердотопливных разработках принимались в условиях оптимистических ожиданий как по срокам реализации, так и по характеристикам. При этом жидкотопливные аналоги сопоставлялись, как правило, по уже достигнутому уровню. Такому положению способствовали высокие достижения американских ракетчиков. Сообщения о зарубежных успехах поступали на руководящий (принимающий решение) уровень по многочисленным, в том числе открытым источникам. В то же время можно предположить, что информация по перспективам отечественного жидкостного ракетостроения была ограничена, а иногда и замалчивалась в пользу корпоративных интересов. Последнему способствовал режим всеобщей секретности и ограниченного доступа к параллельным работам.

Во-вторых, утверждение об эксплуатационных преимуществах твердотопливных ракет, об их более высокой безопасности. Оно соответствовало первому периоду развития ракетной техники, когда делались первые шаги, когда возникли не только случайности, но и оплошности, приводившие иногда к трагическим ситуациям. Это утверждение живет до сих пор, несмотря на серьезные успехи в улучшении эксплуатационных свойств жидкостных ракет (например, заводская заправка БРПЛ или сокращенный эксплуатационный вес незаправленных жидкостных МБР в контейнере – 10–15% от стартового веса).

За полувековую историю создания и эксплуатации стратегических ядерных сил СССР накоплен уникальный, являющийся национальным достоянием опыт проектирования жидкостных ракет морского и наземного базирования на долгохранимых компонентах топлива. Промышленностью Советского Союза было выпущено и прошло через эксплуатацию в частях ВМФ более четырех тысяч жидкостных баллистических ракет. Примерно такое же количество МБР было изготовлено для РВСН и при реализации космических программ. Этот опыт позволил создать лучшие в мире по удельным характеристикам жидкостные ракетные двигатели и довести технологии изготовления ракет и их конструкции до уровня, обеспечивающего безопасную эксплуатацию в частях РВСН и ВМФ до 20–30 лет.

За прошедшие годы была отработана технология утилизации жидкостных ракет, обеспечивающая практически полный возврат в промышленность использованных металлов и регенерацию компонентов топлива, исключившая создание каких-либо специальных стендов и сооружений для их уничтожения, экологический ущерб при утилизации.

Конечно, применение в жидкостных ракетах в качестве топлива опасного несимметричного диметилгидразина (гептил) требует от личного состава соблюдения инструкций и правил, которые были разработаны на основе многолетнего опыта, уникальной статистики и анализа всех происшествий как в РВСН, так и ВМФ. Следует понимать и помнить, что стратегические ракеты не дрова, по которым «можно в сапогах ходить». Они, как и ядерные боеголовки, являются техникой, требующей неукоснительного соблюдения инструкций и правил. А катастрофы и аварии свойственны также ракетам с РДТТ; это знают и в США, и в Бразилии, и в Японии, и в России.

Сведения из истории развития БРПЛ следует соотнести с современным положением. По многочисленным свидетельствам открытой печати (сайт makeyev.msk.ru, на котором собраны и проанализированы несколько десятков публикаций за последние годы), сегодня Россия имеет на вооружении ракеты типа Р-29Р (РСМ-50), но их эксплуатация завершится через два-три года. Основу морских СЯС составят подводные лодки проекта 667БДРМ, несущие на борту ракеты Р-29РМУ и Р-29РМУ2 «Синева» (или РСМ-54), которые зарубежная печать оценила как «шедевр морского ракетостроения». Ожидается также начало развертывания твердотопливных ракет «Булава» на новых атомных субмаринах. Хотя, судя по многочисленным публикациям в зарубежной и отечественной печати, «Булава» не выдерживает сравнений с американской БРПЛ «Трайдент-1», поступившей на вооружение в 1979 году. Тридцатилетний разрыв по срокам, а налицо опять отрицательная (для «Булавы») разница и в количестве боезарядов, и в стартовом весе, что является следствием утраты твердотопливных достижений и перспективных заделов Советского Союза.

Западные специалисты хорошо это понимали, давая еще в 2004 году свои оценки и сроку принятия РК «Булава» на вооружение (2008 год, и то они оказались оптимистами), и дальности (всего-то 4700 км).

ВЫХОД ОДИН

Без сомнения, вновь и вновь надо взывать к разуму, патриотизму, обсуждать различные варианты развития стратегических сил.

Первый вариант. Если возобладает тенденция к полному переходу на твердотопливные ракеты (малогабаритные и малоблочные ракеты с боевыми блоками малого класса мощности), то российские БРПЛ и МБР будут и в будущем постоянно и значительно уступать по всем основным показателям зарубежным аналогам. Твердотопливный монополизм не только увековечит отставание наших стратегических ракет как в техническом уровне, так и в тактико-технических характеристиках, но и вызовет дополнительные затраты на содержание стратегических ядерных сил.

Последнее можно проиллюстрировать простым, но достаточно системным примером. Чтобы постоянно иметь в МСЯС, например, 800 оперативно развернутых боезарядов, придется строить и передавать флоту подводные лодки, способные нести 1000 боезарядов, поскольку каждая пятая субмарина будет находиться в заводском ремонте, то есть вне боевого состава. Если на ПЛАРБ будут размещены 16 ракет с восемью боезарядами, то потребуется построить восемь лодок. Если ракеты будут маломощными, с четырьмя боезарядами – потребуется 16 лодок. Соответственно (меньше двух, но более полутора раз) возрастут затраты на развертывание и содержание такой группировки подводных ракетоносцев. Аналогичный, но более весомый (по затратам) результат получится, если сопоставить твердотопливную МБР с РГЧ типа «Тополь-М» (РТ-2ПМ2) и МБР типа УР-100НУТТХ, забрасываемые веса которых отличаются более чем в три раза.

Второй вариант. Если вернуться к реализованному в СССР сочетанию твердотопливных и жидкостных ракет, если избавиться от навязываемой и несвойственной современному ракетостроению идеи малогабаритности стратегических ракет, но при этом отойти от сверхбольших МБР (около 200 тонн) и БРПЛ (около 90 тонн), то ситуация с развитием стратегических ядерных сил станет не только менее затратной, но и более устойчивой к предстоящим техническим и военным вызовам. Дело в том, что мерилом возможностей стратегических ракет является вес ее полезной нагрузки, доставляемый на межконтинентальную дальность стрельбы (пропорциональный забрасываемому весу). Существенно улучшится этот показатель – и удастся разместить на носителе больше боевых блоков, увеличив их мощность и затраты энергетики на разведение ББ к индивидуальным точкам прицеливания, возрастет количество средств противодействия системе противоракетной обороны. Короче будет активный участок полета, можно сделать ракету более стойкой к воздействию поражающих факторов и т.д. и т.п.

Здесь следует заметить, что в ряде публикаций выпячивается значимость короткого активного участка, он выдается за решающее преимущество, которым обладают «Тополь» и, конечно, «Булава». Это, конечно, полезное, но второстепенное (особенно для БРПЛ) качество, отнюдь не гарантирующее способности преодолеть перспективную противоракетную оборону. При развертывании второго (космического) эшелона ПРО, при ближнем базировании кинетического оружия, для ядерного, перспективных видов лазерного, пучкового оружия с высокой скоростью поражения разница в минуту или около того несущественна. Как раз наоборот, в этом случае жидкостная ракета получает явное преимущество. Например, за счет возможности кратковременных отключений двигателя, а главное – возможности установки усиленного КСП ПРО, что обусловлено лучшей энергетикой. Да и сам АУТ может быть сокращен (коль будет такова задача, решения известны).

Более того, если развитие стратегических наступательных и оборонительных вооружений приведет к необходимости доказательного обеспечения неизбежности ответного удара как основного фактора стратегического сдерживания, то и в этом случае ракеты с увеличенным забрасываемым весом предпочтительны. Потому что

– залп даже одной сохранившейся подводной лодки будет неприемлемым;

– противоракетная оборона позиционных районов МБР будет дешевле пропорционально количеству боезарядов на ракете;

– сомнения в возможности ответного удара с МБР существующего подвижного грунтового базирования в ближайшие годы могут подтвердиться.

В связи с этим, кстати, не исключено, что потребуется реализация новых видов подвижного базирования, например, авиационного (на военно-транспортных самолетах), проектно-технический задел по которому, основанный на применении жидкостных БРПЛ с РГЧ, был сделан в советское время, но до сих пор не нашел применения из-за современных договорных ограничений (СНВ-1), действующих до конца 2009 года. Возможно, придется восстанавливать железнодорожное базирование МБР.

А ведь встречаются следующие утверждения: «...сегодня постулат, что техническое совершенство ракеты определяется главным образом соотношением ее стартовой массы и «забрасываемого веса», верен лишь в отношении ракет-носителей, предназначенных для вывода космических аппаратов на околоземную либо другого назначения орбиту». Правда, справедливости ради отметим, что у данного автора взгляды невероятно быстро (за три недели, если судить по датам публикаций) эволюционировали в верном направлении: «Если они (США. – авт.) развернут в космосе ударную группировку... нам потребуется обладать возможностями прорыва космической обороны, и забрасываемого веса у ракет потребуется больше. Тогда мы уже не обойдемся «Тополем-М» и РС-24. Мы с упреждением – в 2012 году – закажем новую жидкостную ракету».

Таким образом, противопоставление твердотопливных и жидкостных ракет, мягко говоря, неправомерно, выбор варианта очень не прост и обусловлен комплексом научных, конструкторских, производственных, экономических, эксплуатационных, экологических факторов. И, само собой, боевой эффективностью.

Итак, разумное использование наших научно-технических достижений в области жидкостного и твердотопливного ракетостроения, восстановление эффективной системы управления ракетной отраслью ОПК, спасение ее кадров, восстановление объективной, действенной системы военно-технического контроля над разработкой и принятием вооружений — вот что полноценно обеспечит безопасность страны с минимальными временными и финансовыми издержками, будет способствовать развитию науки и промышленности, избавит Россию от участи сырьевого придатка постиндустриального мира.

Характеристики межконтинентальных баллистических ракет
МБР Минитмен-3 РТ-2П Минитмен-3А РТ-2ПМ М-Х РТ-23УТТХ РТ-2ПМ2
Тип ГЧ РГЧ-3 моно ГЧ РГЧ-3 моно ГЧ РГЧ-10 РГЧ-10 моно ГЧ
Год начала развертывания 970 1971 1980 1985 1986 1987 1998
Стартовый вес, тонн 35 51 35 45,1 88,5 104,5 47,2
Забрасываемый вес, тонн 1,0 0,6-1,4 1,15 1,0 3,95 4,05 1,2
Максимальная дальность, тыс. км 9,5 10,0 10,0 10,0 10,0 10,0 10,0

Характеристики баллистических ракет подводных лодок
БРПЛ Посейдон Р-31* Трайдент-1 Р-39 Трайдент-2 Р-39УТТХ Р-29РМ**
Тип ГЧ РГЧ-8 моно ГЧ РГЧ-8 РГЧ-10 РГЧ-8 РГЧ-8 РГЧ-10 и 4
Год начала развертывания 1971 1980 1979 1983 1987 1998 прекращена 1986
Стартовый вес, тонн 29,5 26,9 32,0 84,0 59,0 81,0 40,3
Забрасываемый вес, тонн 2,0 0,6-0,7 1,5 2,55 2,8 3,05 2,8 max
Максимальная дальность, тыс.км 4,6 3,9 7,4 8,3 7,8 9,0(?) 8,3
*– на вооружении не стояла; ** – жидкостная ракета.

http://submarine.id.ru/cp/z90.shtml
Виктор Литовкин
"СИНЕВА" ПОДНИМЕТСЯ НАД МОРЕМ

Своими взглядами на проблему дальнейшего развития морского компонента российских СЯС делится генеральный конструктор ГРЦ "КБ имени академика Макеева" Владимир Дегтярь.

11-13 апреля на Северном флоте по инициативе Государственного ракетного центра "КБ имени Макеева" и командования Военно-морским флотом состоялось совещание генеральных - главных конструкторов морских КБ страны. Оно было посвящено оценке технического состояния комплексов ракетного оружия с баллистическими ракетами и крейсеров стратегического назначения. В ходе работы обсуждены вопросы перспектив развития морской составляющей российской ядерной триады, гарантийного - авторского надзора за агрегатами комплексов наземного технологического оборудования, хранилищами и агрегатами общевойскового назначения. По итогам совещания приняты решения по порядку технического обслуживания комплексов ракетного оружия с баллистическими ракетами на подводных лодках в условиях финансового и экономического положения страны.

-Владимир Григорьевич, 27 марта состоялся успешный пуск баллистических ракет РСМ-54. Что позволило вашему КБ продлить сроки эксплуатации этих ракет? Какие это будет иметь последствия?

- Моряки в очередной раз показали, что наше баллистическое оружие остается надежным инструментом сдерживания любой внешней агрессии против России. В то же время само существование этого оружия сегодня находится под угрозой. Работы по возобновлению производства ракеты РСМ-54 ведутся крайне медленно. Уровень сегодняшнего финансирования таков, что впору говорить о нежелании нашего государства иметь надежно работающую морскую компоненту стратегических ядерных сил.
В настоящее время на российском флоте несут службу 6 стратегических ракетоносцев типа "Дельта-4". На каждом из них размещается по 16 пусковых установок РСМ-54 с четырьмя ядерными блоками на каждой из ракет. Эти корабли составляют костяк морской компоненты СЯС. РСМ-54 - самая лучшая баллистическая ракета в мире по энергомассовому совершенству. Под этим термином конструкторы понимают показатель отношения массы боевой нагрузки баллистической ракеты к ее стартовой массе, приведенной к одной дальности полета.
Например, если машина забрасывает один вес боевой части на дальность 8 тысяч километров, то для решения этой же задачи на дальность 10 тысяч километров потребуется уменьшить вес боевой нагрузки. Если оценивать нашу ракету по этому показателю, то РСМ-54 имеет 46 единиц. Это лучше, чем у американских баллистических ракет морского базирования "Трайдент-1" и "Трайдент-2", имеющих энергомассовый показатель 33 и 37,5 единиц соответственно. Тем не менее в 1996 году было принято решение о прекращении производства ракет РСМ-54 на Красноярском машиностроительном заводе.

- Насколько мне известно, решение принял ваш предшественник на посту генерального конструктора?

- Информация не совсем верна. Генеральный конструктор не может закрыть производство ракет, это не в его полномочиях. Подобное решение вправе принять только Министерство обороны как главный заказчик вооружения и военной техники. Производство прекратили потому, что КБ Макеева делало новую баллистическую ракету для ВМФ РСМ-52 "Вариант" или, как ее еще называют, "Барк". Данная машина должна была стать глубокой модернизацией находящейся на вооружении ВМФ баллистической ракеты РСМ-52, стоящей на вооружении шести АПЛ типа "Тайфун" и заложенного в 1996 году атомного ракетного крейсера пятого поколения "Юрий Долгорукий". Как нам кажется, в тот момент, отказавшись от покупки ракет РСМ-54, МО РФ просто хотело сэкономить деньги.
Но в результате работа по МБР "Барк" была закрыта, производство РСМ-54 остановлено. Флот оказался под угрозой остаться без новых баллистических ракет. Тем более что в 2003 году истечет срок эксплуатации комплексов баллистического оружия РСМ-52, установленных на АПЛ типа "Тайфун". И что тогда делать с этими лодками: резать, топить?.. Как будто у нас в стране очень много денег, чтобы так бездарно распоряжаться дорогостоящей и еще современной техникой.
Мы предложили ВМФ новую баллистическую ракету, созданную на базе РСМ-54, которая называется РСМ-54 "Синева". Принципиальное отличие этой машины от ее предшественницы заключается в том, что у нее изменены размеры ступеней, установлено 10 ядерных блоков, повышена защищенность комплекса от действия электромагнитного импульса, установлена система преодоления ПРО противника. Эта ракета вобрала в себя уникальную систему спутниковой навигации и вычислительный комплекс "Малахит-3", которые предназначались для МБР "Барк". Производство "Синевы" налаживается сейчас на Красноярском машиностроительном заводе. Правда, чтобы расконсервировать и наладить работу этого высокотехнологичного предприятия, государству пришлось выложить 160 миллионов рублей. Такая вот экономия получается…

- Разработку МБР "Барк" закрыли после серии неудачных летно-конструкторских испытаний. И винить в этом можно только творческий коллектив КБ Макеева, не сумевший с 1986 года - времени появления правительственного постановления - создать работоспособную машину?

- Прежде всего я хотел бы подчеркнуть, что, несмотря на то что ракету начали проектировать еще в 1986 году, она может по праву считаться одной из самых современных, сложных и перспективных разработок отечественного ВПК.
Если вы спросите, почему же мы так тянули с работой, то могу лишь сказать, что, в соответствии с требованиями командования ВМФ, "Барк" получился очень сложной машиной, требующей серьезной конструкторской работы и времени на ее реализацию. Но самая главная причина задержки кроется в крайне неудовлетворительном финансировании проекта.
При установленном правительством уровне денежного обеспечения нам удавалось делать одну ракету в три года. Именно по этой причине один из испытательных пусков мы произвели в 1994 году, следующий - в 1997. Согласитесь, что с таким шагом сложную ракетную технику делать нельзя, она просто может морально и физически устареть. Но даже сегодня наша машина остается самой современной в мире. Понять это можно хотя бы по некоторым техническим характеристикам этой МБР. "Барк" имеет дальность полета более 10 тысяч километров и несет на себе 10 средних ядерных блоков.
Помимо этого, наша ракета может быть применена в северных широтах, где ее можно запускать из-под ледяного панциря. В конструкции предусматривалась специальная система прохода через лед. Также "Барк" мог использоваться как по обычной траектории, так и по настильной. В первом случае ракета летит из акватории Баренцева моря на Камчатку за 30 минут, а во втором - за 17 минут. Если же говорить о неудачных пусках, то замечу, что американцы со своим комплексом "Трайдент-2" в 1988 году терпели неудачу 3 раза, а по нашему предыдущему комплексу РСМ-52, который мы сдавали в 1982 году, у нас было 6 неуспешных пусков. Но несмотря на это, мы довели нашу машину, и сегодня на вооружении ВМФ стоит самый надежный ракетный комплекс в мире. Подтверждением этих слов стали прошедшие в 1998 году испытания на Северном флоте, когда АПЛ "Тайфун" произвела одновременный пуск всех своих 20 РСМ-52. Вы представляете, все 20 ракет вышли из шахт… За этим пуском наблюдали американские представители с корабля сопровождения. Они были просто поражены надежностью нашей техники. Ведь всегда существует техническая погрешность, при которой хоть одна ракета не стартует. У нас летают все машины независимо от того, когда они были выпущены и сколько лет находятся в активной эксплуатации. Именно поэтому мы считаем допустимым падение ракет во время проведения летно-конструкторских испытаний. Плохо, когда такое происходит во время боевых пусков. Возвращаясь к "Барку", хочу специально повторить: упала всего лишь третья ракета. А в результате закрывают работу над комплексом, который был готов на 73%. Нам оставалось провести всего несколько пусков с наземного стенда и около 8 пусков с АПЛ, и тогда с уверенностью можно было бы принимать комплекс на вооружение. Не бросая камней в адрес Министерства обороны и Минэкономики, я до сих пор так и не могу понять, почему нам не дали завершить работу. Ведь ракеты РСМ-52 заканчивают срок службы, и к 2003 году у нас остаются 6 пустых "Тайфунов".

- Одной из версий, почему было принято такое решение, специалисты называют то, что машина получилась очень тяжелой и ее негде эксплуатировать...

- Это не так. На флоте уже сегодня существует инфраструктура, в том числе и крановое хозяйство, специально предназначенное для погрузки ракет РСМ-52, каждая из которых весит около 90 тонн. Есть специальное транспортное оборудование, пирсы, комплексы наземного оборудования для эксплуатации ракет.

- Говорят, что у вас оставалось еще несколько готовых к испытаниям ракет "Барк", но вам просто не дали провести повторные испытательные пуски?

- Действительно, четвертая ракета лежит готовая на заводе. На пятую машину есть все комплектующие: двигатели первой, второй и третьей ступеней, система управления, конструкция амортизационно-стартовой системы ракеты. Если нужно, мы можем собрать и ее. У нас создан задел еще на несколько ракет. В то же время сама АПЛ "Тайфун", кстати, 10 лет простоявшая в доке "Севмашпредприятия" в ожидании перевооружения на наш комплекс, имеет 84-процентную готовность к постановке нового комплекса. На ней уже смонтированы пусковые установки, в ракетные отсеки размещена монтажно-технологическая аппаратура, осталось только поставить корабельные системы, которые находятся на заводах-изготовителях. Но произошло, с нашей точки зрения, немыслимое - Министерство обороны закрыло проект и дало задание начать разработку нового комплекса.

- Наверное, когда принимается такое серьезное решение, как закрытие работ по практически готовому ракетному комплексу, то заказчик должен оперировать очень серьезными аргументами. Какие доводы привело МО? С какой формулировкой закрыли работу?

- Главной претензией к нам был третий неуспешный пуск. В это время в Министерстве обороны как раз изучали предложения Московского института теплотехники (МИТ) о создании унифицированных систем баллистического оружия. Это когда одна ракета может применяться для шахтного, грунтового и морского комплексов. Видимо, эта идея возобладала. Другой причиной, повлиявшей на решение судьбы МБР "Барк", было решение о создании единой кооперации предприятий ракетостроительной отрасли. Мол, зачем держать две кооперации: ГРЦ с головными заводами в Красноярске и Златоусте и МИТ с Воткинским заводом. Вот надо оставить одну кооперацию, одно КБ, один серийный завод - и все будет в порядке.
Опасность такого подхода заключается в том, что если будет создана единая кооперация, а конкретнее, одна головная фирма - разработчик комплексов баллистического оружия и конкурентов у нее не будет, то это неминуемо приведет к ситуации, когда можно навязывать государству любую технику. Монополизм еще никогда не приводил в ракетостроении к положительным результатам. По нашему мнению, оптимизация кооперации предприятий, задействованных в ракетостроительной области, необходима, но она должна быть разумной и не нарушать сложившегося баланса.

- Генеральный директор и главный конструктор МИТ Юрий Соломонов не раз заявлял прессе, что "Тополь-М", а следовательно, и перспективная морская ракета потенциально способны проходить систему ПРО США?

- Я не хотел бы это комментировать… Наш "Барк" был не менее сложной машиной с повышенной боевой устойчивостью, с той же системой преодоления ПРО противника и еще целым рядом технических решений, делавших ее совершенно уникальным образцом российской ракетной техники.

- Хотелось бы все-таки еще раз вернуться к теме "Барка". Ходит много слухов, почему ракета так и не полетела. Что же с ней реально произошло, в чем кроется причина неудач в ходе испытаний комплекса?

- Во время первого пуска у нас отработала первая ступень машины, успешно прошло ее отделение, включился второй двигатель, прошла расстыковка с третьей ступенью и включение третьего маршевого двигателя. Но дело в том, что на ракете установлен так называемый АРСС - амортизационная ракетно-стартовая система. Это как бы своеобразный "колпак" на ракете, на гранях которого она висит в шахте. Помимо этого, АРСС защищает ракетную шахту от попадания туда воды в момент открытия крышки пусковой установки. Устройство выдерживает давление воды на глубинах до 150 метров, весит около 5 тонн и на определенной высоте должно отстреливаться. Так вот, во время первого пуска этот "колпак" не отделился и машина тащила его аж до Карского моря, где самоликвидировалась.
В ходе второго пуска было значительно превышено расчетное значение вибраций, воздействующих на гироплатформу комплекса командных приборов. Это исключительно конструкторская ошибка. В результате нам пришлось доработать систему амортизации. Во время третьего пуска платформа работала без замечаний. Но нас подвела система съема АРСС.
Для того чтобы АРСС успешно отделился от ракеты, мы подаем под "колпак" газы двигателей съема. Так вот, устройства, по которым под "колпак" подается газ, на концах оснащены специальными дросселирующими молибденовыми шайбами. Как потом оказалось, шайбы не были установлены и патрубки, не рассчитанные на столь высокие температуры, "разошлись" на диаметр, превышающий допустимый. В результате под "колпак" поступило большее, чем необходимо, количество разогретого газа, сгорела система управления ракеты. Но даже несмотря на это, согласно программе действия в аварийной ситуации, система управления разделила ракету на ступени и они самоликвидировались. Мы нашли отстрелившийся АРСС и установили причину аварии. Провели разбор, устранили недостатки, и, главное, доказали государственной комиссии, что неполадок больше нет. Все разобрались, согласились с нашими доводами, но решение было однозначным - работы по "Барку" прекратить. Поэтому сегодня мы делаем упор на возобновление производства ракет РСМ-54 "Синева", которые в ближайшие 15 лет надежно прикроют оголяющийся фланг морской составляющей российских сил ядерного сдерживания.

HВО
12.05.2000
www.nvo.ng.ru