В том, что третьим по счету (после Владимира Шумейко и Егора Строева) председателем Совета Федерации станет человек из Петербурга, сходились многие. Чаще всего, правда, называлось имя вице-премьера Валентины Матвиенко, которую якобы вот-вот должны были делегировать в сенат от какого-нибудь региона. Путин, однако, сделал другой выбор, судя по тому, что пропрезидентская группа «Федерация» решила «десантировать» на пост спикера СФ представителя питерского Законодательного собрания 48-летнего Сергея Миронова. Проходившего, кстати, тридцать лет назад службу в армии именно в воздушно-десантных войсках. Там, правда, приходилось прыгать сверху вниз, а не наоборот… Но что же за человек, скорее всего, станет не только третьим спикером СФ, но и третьим (по формальной иерархии) лицом в государстве? И о котором за пределами северной столицы практически ничего не известно? В Петербурге о Сергее Миронове впервые услышали весной 1994 года, когда взамен разогнанного президентским указом Ленсовета надо было выбирать Законодательное собрание и исполнительный директор строительной корпорации «Возрождение Санкт-Петербурга» Миронов был одним из кандидатов в депутаты. Из его листовок можно было узнать, что по образованию он горный инженер-геофизик, имеет второе высшее образование — экономическое, а до того, как переквалифицироваться в бизнесмены, двадцать лет занимался геологией в разных экспедициях, в том числе в Монголии. Правда, из листовок можно было узнать не все: так, на протяжении 15 лет Миронов был единственным в городе лектором-международником, который не состоял в КПСС… Попытка бизнесмена стать политиком оказалась удачной. Правда, в апреле 1994 года выборы в его округе не состоялись: явка избирателей «подкачала». Но Миронов, входивший в состав блока «Весь Петербург», который объединил крупных бизнесменов, чиновников (одним из кандидатов был, кстати, Дмитрий Козак) и политиков, близких к мэру Анатолию Собчаку, был первым по числу набранных голосов. На повторных выборах в ноябре 1994-го он без проблем стал депутатом. А затем — и первым заместителем председателя Собрания. К тому времени он уже считался неформальным лидером большой группы финансистов и промышленников, которая и направила его в руководящий «пакет» при избрании вице-спикеров. Вторым заместителем председателя Собрания Юрия Кравцова стал Виктор Новоселов (ставший два года назад жертвой покушения), недавний председатель Московского райсовета, считавшийся куда более опытным политиком, нежели его партнер по «пакету». Достаточно быстро, впрочем, выяснилось, что Миронов оказался политиком ничуть не менее искусным. По его словам, вдруг «с удивлением обнаружил, что политическая деятельность — это мое второе призвание» (первым, конечно, была геология). Семь прошедших лет подтвердили справедливость этих слов: уже к лету 1995 года Миронов считался одной из главных фигур в городском парламенте, а через год начал регулярно попадать в разные перечни влиятельных в городе персон. И вполне заслуженно: один из немногих депутатов он успевал и работать в своем округе (последующее переизбрание в первом же туре с 70-процентным результатом — тому подтверждение), и вносить достаточно грамотные законопроекты, и умело вести заседания, демонстрируя хорошие «спикерские» качества. Определить его политические взгляды всегда было непросто, но ключевое слово, приходящее на ум, — «умеренные». Миронов никогда не был радикалом, никогда не выступал за какое-либо «потрясение основ», в общении со всеми — даже с теми, кого активно не любил, был неизменно вежлив и обходителен, практически никогда не повышая голос. Заметим, впрочем, что «умеренность и аккуратность» оборачивались другой стороной — Миронова никогда нельзя было назвать харизматичным политиком, вызывающим у сограждан какие-либо сильные чувства. Ярко выраженный флегматик, у которого практически не было среди депутатов ни явных врагов, ни близких друзей. При том — «трудоголик», умеющий пахать от зари и до зари... В питерском парламенте середины 90-х годов Сергей Миронов считался одним из наиболее лояльных к мэру Анатолию Собчаку депутатом. И весной 1996 года это, с одной стороны, стало причиной событий, надолго «смазавших» до того безупречную репутацию Миронова, а с другой — возможно, впервые тесно связало его с нынешним президентом. 16 июня 1996 года должны были одновременно состояться выборы президента России и выборы губернатора Петербурга. И тогда Анатолий Собчак решил пойти по пути, который затем стал привычным для многих российских губернаторов: перенести выборы на более ранний срок (19 мая), чтобы не дать конкурентам провести полноценную кампанию и обеспечить себе заведомое преимущество. Для этого, однако, было необходимо принятие городского закона, «пробить» который через Законодательное собрание было поручено первому заместителю мэра Владимиру Путину. Ранним утром 13 марта он появился в Мариинском дворце, где заседает питерский парламент, и начал убеждать депутатов перенести выборы на май. Между тем еще, что называется, не просохли чернила на городском законе, назначающем выборы на 16 июня, — не далее как 1 марта Собчак его подписал… В качестве главного аргумента Собчак и Путин использовали президентский указ, «разрешавший» выборы губернатора именно 19 мая (при этом указ был чисто рекомендательным — законно вмешаться в назначение питерских выборов Ельцин не мог). Но оппоненты Собчака этим доводам не вняли — не в их интересах было создавать для мэра режим наибольшего благоприятствования — и начали блокировать принятие закона о переносе выборов, срывая кворум. Времени между тем у мэра было в обрез — назначить выборы на 19 мая нужно было не позднее 20 марта, иначе весь замысел срывался. И Путин, почти не выходивший эти дни из Мариинского дворца, «выкручивая руки» депутатам, начал ощутимо нервничать — пожалуй, впервые пришлось видеть его публично вышедшим из себя и не скрывающим свои эмоции. После чего он пустил в ход все средства: кого-то из депутатов уговаривал, кому-то обещал руководящую должность в мэрии, кому-то угрожал потерей должностей в Собрании, кого-то просил смириться с неизбежным... Помнится, в моем присутствии Путин почти кричал на депутата Михаила Амосова: да неужто вы не понимаете, что провести выборы вместе с президентскими нам не дадут и вообще назначат губернатора из Москвы? Поскольку уговоры не помогали, Путин затеял хитрую комбинацию, в которой одна из главных ролей отводилась Сергею Миронову. В последний день, когда закон о переносе выборов еще можно было принять, в зале никак не набиралось необходимых для регистрации 33 депутатов. И тут-то председательствовавший Миронов внезапно под стенограмму объявил «присутствующими» тех депутатов, которых он якобы видит в зале заседаний (но которые при этом отказывались регистрироваться или отсутствовали в зале). Когда впоследствии стенограмму прочли, выяснилось, что в ней был назван лишь 31 депутат вместо необходимых 33, то есть кворума все равно не было! Тем не менее решение сочли принятым, а выборы — перенесенными. Как известно, все это не помогло Собчаку избежать проигрыша — губернатором стал Владимир Яковлев. Миронов же серьезно ухудшил отношения со многими депутатами, расценившими его действия как злоупотребление положением председательствующего. Впрочем, через некоторое время Сергей Михайлович публично заявил, что считает свой поступок ошибочным, и конфликт был исчерпан. Что же касается Путина — если бы он знал тогда, что именно перенос выборов, очевидно проведенный в интересах Собчака, станет одним из факторов его грядущего поражения, он бы, возможно, вел себя иначе. Хотя, с другой стороны, победи тогда Собчак на выборах, вряд ли Путин сегодня был бы президентом. Ведь федеральная карьера Владимира Владимировича началась именно тогда, когда после проигрыша Собчака он остался без работы… Ну а что же Миронов — как он-то повел себя после смены питерской власти? Надо сказать, что в отличие от многих ярых приверженцев Собчака, которые стремительно присягнули Яковлеву (хотя еще недавно клялись уйти из Смольного вместе с бывшим мэром), Миронов взглядов не поменял. И потому его отношения с нынешним питерским губернатором всегда были нелучшими. «Я его уважаю как профессионала, и он меня — тоже, — говорил мне недавно Миронов, — но у нас есть принципиальные расхождения. Во-первых, я не понимаю его кадровой политики: в формировании «команды» я постоянно вижу большие кадровые ошибки, постоянные скандалы при подборе людей. А во-вторых, у нас разные взгляды на стратегическое направление развития города. Владимир Анатольевич считает, что Петербург должен быть прежде всего транспортным центром. Я полагаю, что, конечно, глупо не использовать выгоднейшее географическое положение города (спасибо Петру Великому), но в двадцать первом веке успеха добьются только те регионы и города, которые будут развивать «хай-тек», высокие технологии, вкладываться в науку. А ведь наш город по праву может считаться интеллектуальной столицей России…» Если к сказанному добавить то, что в Собрании (да и за его стенами) Миронов был одним из наиболее последовательных критиков губернатора, понятно, что при перевыборах в декабре 1998 года Миронов оказался среди тех депутатов, против переизбрания которых губернатор активно боролся. Методы борьбы при этом применялись достаточно грязные: так, в округе Миронова против него было выставлено два однофамильца-«двойника», при этом один из них был Сергеем Валентиновичем и его фамилия должна была стоять в бюллетене раньше, чем фамилия вице-спикера, чтобы запутать избирателей. Вдобавок в этом округе губернаторские имиджмейкеры выставили «местного Доренко» — весьма близкого к губернатору «телекиллера» Дмитрия Запольского. Но ничего не помогло — как уже упоминалось, Миронов в первом же туре получил почти 70% голосов. В новом Собрании Миронов возглавил фракцию «Законность», которая вместе с «ЯБЛОКОМ» и впоследствии с СПС образовала оппозиционное Смольному крыло. Но осуществить свою мечту — стать спикером — ему так и не удалось. На протяжении полутора лет, пока Собрание пыталось избрать свое руководство, Миронов считался одним из главных претендентов на пост председателя, но сил на это у оппозиции так и не хватило. К тому же отношения Миронова с губернатором испортились еще больше после того, как Яковлев пошел по «пути Собчака» и тоже решил перенести свои выборы на более удобное время — с мая 2000 года на декабрь 1999 года, совместив их с выборами Государственной Думы. Логика губернатора была проста: занимая третью позицию в списке ОВР, он твердо рассчитывал под прикрытием Примакова и Лужкова без проблем избраться на второй срок. На сей раз в отличие от истории 1996 года Миронов был среди тех депутатов, которые до конца боролись с переносом выборов. Когда же решение было «продавлено» — с грубыми процедурными нарушениями, — оппозиция обратилась в суд. Городской суд Петербурга, традиционно встающий на сторону Смольного, признал, что все законно, но Верховный суд все-таки отменил решение о переносе выборов. Этого Яковлев оппозиции так и не простил — после чего помешать Миронову стать спикером для губернатора стало делом принципиальным. В итоге максимум, чего смогла добиться оппозиция, — места «младшего партнера»: летом 2000 года в «пакете» были избраны спикер Сергей Тарасов, представлявший сторонников Яковлева, и Сергей Миронов, вновь занявший кресло вице-спикера. К тому времени Яковлев уже был избран на второй срок, но еще раньше президентом стал Путин, весьма близким к которому человеком уже не первый год считался Миронов. Заметим: ряд депутатов Законодательного собрания даже полагает, что Миронов, много лет работавший за границей, не может не быть штатным или нештатным коллегой президента по первому месту службы — чем, возможно, и объясняются их теплые отношения… Так или иначе, на президентских выборах Миронов был доверенным лицом Путина — и нетрудно понять, что о его уходе в Москву периодически говорили, как о деле решенном. Но этого пришлось ждать больше года: только летом 2001 года Миронов был избран представителем Законодательного собрания в Совете Федерации. При этом особо и не скрывалось, что такое пожелание высказал Путин, фотография которого вместе с Мироновым занимала почетное место в теперь уже бывшем кабинете вице-спикера. Более того: когда кандидатура Миронова начала обсуждаться в Собрании в качестве возможного «сенатора», сразу же заговорили о том, что его ждет видный пост в верхней палате. Правда, никто не предполагал, что пост может оказаться настолько видным, — помнится, чье-то предположение о том, что Миронов может занять место самого Строева, было дружно воспринято, как неудачная шутка…