Недавно "Известия" сообщили о том, что Большой и Мариинский театры подписали договор о сотрудничестве. В театральных кулуарах его сразу окрестили договором "о дружбе и ненападении", недвусмысленно намекая на пакт СССР и Германии 1939 года и последовавшие за ним события. Директор Большого Анатолий Иксанов в интервью "Известиям" заявил, что упомянутый документ был создан по инициативе Валерия Гергиева. Сам Гергиев придерживается несколько иной точки зрения, о чем он рассказал спецкору "Известий" Юлии КАНТОР.

- Что стало содержанием договора?

- Видите ли, когда мне говорят: "Давайте дружить", - я, естественно, не отказываюсь. Почему же не дружить?! А содержания у договора практически никакого нет. Просто Большой театр некоторое время назад попросил у нас ноты, и нужно было составить договор для этого. Тогда решили, что, поскольку такого рода вещи могут и должны между театрами существовать, нужно не удлинять бюрократическую процедуру, а создать некий документ, такие рабочие моменты фиксирующий. Знаете, если я завтра захочу взять в Большом театре в прокат какую-нибудь галошу, я, что, должен заключать отдельный договор? Чепуха же! Вот, пожалуй, и все, что можно сказать о нашем договоре с Большим театром - это констатация неких партнерских отношений.

- Анатолий Иксанов в интервью "Известиям" подчеркнул, что договор - ваша инициатива.

- Да? Спасибо, что сказали.

- Этот договор, пока, как вы говорите, не являющийся даже протоколом о намерениях, уже породил слухи о том, что вы,
возможно, возглавите Большой театр…

- Опять начинается! Мне надоели эти слухи и домыслы. У меня свой театр, как говорят, очень неплохой, который в течение последних десяти лет не только добился определенных высот, но и уверенно держит планку. У меня интенсивнейшая гастрольная деятельность и с театром, и как приглашенного дирижера. Я никогда не променяю Петербург ни на какой другой город. И вообще, неужели кому-то выгодно и удобно за домыслами прятаться от настоящих дел, которые есть в театре? Получается, что я должен был не подписывать договор о дружбе с Большим театром? Тогда меня бы обязательно упрекнули в попытках конфронтации. Подписал, и начинается очередная возня. Мне надоело заниматься опровержениями. Я дирижер, а дирижер должен дирижировать, а не комментировать, тем более всякую чепуху.