Кто бы мог подумать, что на российской почве может прорасти идея, способная объединить все деятельные политические силы страны! Попытки изобрести что-то в этом роде оставлены еще в прошлом столетии, сегодня такие опыты не привлекают даже профессиональных шарлатанов.

А она, эта неуловимая, невозможная идея, возьми и появись! Ни с того ни с сего, на пустом месте.

Эта идея - "партийное правительство". Не прошло и недели, как съезд "Единой России" вбросил ее в массы, а все серьезные политические партии, от КПРФ до СПС, уже обласкали ее как родную. Слева направо все - "за".

В новой России это первая политико-правовая идея, принятая консенсусом. Явленная солидарность тем более удивительна, что и правые, и левые, и радикалы, и умеренные прекрасно понимают, каким образом будет реализована эта идея. Все наперед знают, какой партии будет доверено формировать партийное правительство, все убеждены, что она получит это право не в честном состязании, а по блату, никто не сомневается, что процедура комплектования партийного кабинета будет профанирована: "единороссам" доверят только огласить список, составлять же его будут по-прежнему в Кремле. Тем не менее все согласны.

Разумеется, эта поддержка не бескорыстна. Хотя правящей будет назначена только одна партия, выиграют все и сразу. Потому что с этого момента все партии станут реальными участниками борьбы за власть, чего до сих пор они были лишены.

Россияне уже трижды голосовали за партийные списки и давно поняли, что ни одна из партий, сколько бы голосов она ни получила, управлять страной не будет - это священное право принадлежит не партиям, а специальному сословию, "правящему классу", представляющему собой симбиоз профессиональной бюрократии и коррупционной буржуазии. Этот класс никуда и никогда не баллотируется, он независим, неподотчетен и несменяем.

Очевидно, что появление правящей партии станет концом "правящего класса". А поскольку партию в отличие от класса можно переизбирать, шанс порулить государством появляется у всех без исключения партий, все они обретают статус субъектов власти и соответственное уважение электората.

Конечно, есть опасность, что партия, которая взойдет на престол первой, не захочет оттуда уходить. Но риск повторения пройденного не так уж и велик, монопартийное правление, строго говоря, ничем не хуже той непартийной, классовой монополии, которая сложилась де-факто.

В конце концов даже КПСС ответила за результаты своего правления, а чтобы привлечь к ответственности класс, надо браться за ружья.

Вообще мало пользы сомневаться в том, что проверено опытом стран, управляемых гораздо лучше, чем Россия. "Департизация" власти - это хитрая уловка ельцинской бюрократии, не желавшей отвечать ни перед кем и ни за что. Ее классовый интерес материализовался в политической системе, в которой не представительная власть формирует и контролирует исполнительную, а ровно наоборот.

Создать в рамках такой системы эффективную государственную администрацию, которую обещал гражданам Владимир Путин, - задача за гранью возможного. Административная реформа, над которой сейчас потеет бюрократия путинского набора, неминуемо сведется (да это уже и видно) к очередному перемещению стульев, переименованию контор и повышению зарплаты чиновников.

В сравнении с этой канцелярской затеей партийное правительство - новация, способная изменить сущность политического строя. Не важно, таковы ли намерения идеологов "Единой России" или им просто-напросто захотелось покомандовать министрами, но, пометив правительство своим партийным штемпелем, через четыре года они ответят за него перед избирателями.

Пусть не целиком и полностью, а на паях с президентом, все равно время анонимной власти кончится, и это будет уже качественно иной политический режим.

Единственное, в чем можно сомневаться, так только в реализуемости данного проекта. Партийный консенсус - это здорово, но быть или не быть по сему - решать одному человеку, президенту Путину. Чего от него хотят партийцы? Они хотят, чтобы он поделился частью своих необъятных полномочий.

Конституция этому не препятствует, ни одна ее буква не пострадает, но, по-человечески говоря, делиться всегда жалко. Даже с партией, которая по твоему указанию создана и души в тебе не чает. Зачем же, спрашивается, он три года крепил "вертикаль"? За что в 1993-м кровь проливали?

У Путина не было бы проблем, если бы идея партийного правительства овладела только "Единой Россией", а остальные партии по привычке приняли бы позу собаки на сене. Тогда президент мог бы действовать "по обстановке": получит "Единая Россия" в будущей Думе 226 мандатов - можно допустить ее к формированию правительства, не получит - придется отложить этот эксперимент до следующего раза.

Дисциплинированные "единороссы" сделают вид, что они ничего такого и не требовали, а остальным и вид делать не надо - они-то никакого партийного правительства и не хотели.

Другое дело, когда все "за". Не услышать этот хор невозможно, не удостоить ответа или сказать, что президент ответит после выборов, тоже не получится. Партийцы загнали Путина в угол, теперь он вынужден либо принять их предложение, либо объяснить, чем оно ему не нравится. Пауза, которую он пока что держит, не может быть бесконечной.

Уже в апреле (скорее всего 23-го) ему надо представлять свое ежегодное Послание к Федеральному собранию, и будет очень странно, если в этом меморандуме президент обойдет вниманием самую громкую политическую инициативу года. Обойти ее, в общем-то, невозможно, потому что даже молчание будет ответом.

Доброхоты подкинули Путину тест на искренность, по тому, как он поступит, будет видно, действительно ли он заинтересован в строительстве эффективного государства или избирателям это послышалось.