Необычно длинным выдался в этом году политический сезон. Обычно уже в первых числах августа Москва пустеет, и все вершители судеб страны перемещаются на заморские пляжи. Но летом-2004 из-за мучительного прохождения через Думу закона о замене льгот деньгами политические дрязги не утихали аж до самой середины августа. Впрочем, как известно, длинный и большой — это не всегда хорошо.

Год назад тогдашнюю ситуацию в России было модно сравнивать с брежневским застоем. Сегодня более уместна другая аналогия: с временами Никиты Хрущева, постоянно запускавшего непродуманные и неподготовленные реформы. Если же рассматривать ситуацию в комплексе, то российское государство смахивает на машину, которая может ехать только либо на первой, либо на пятой скорости.

Сумерки реформ Когда во время первого срока ВВП президента обвиняли в бездействии, у защитников Кремля был один убойный аргумент. Мол, Путин не хочет ничего делать с бухты-барахты. Прежде чем запустить радикальные реформы, он семь раз отмерит и семь раз отрежет. Сегодня приходится с грустью констатировать: “время на раскачку” было все-таки потрачено зря.

Сейчас высших руководителей российской социально-экономической сферы можно разделить на две большие группы. К первой группе “фанатиков” относятся, например, Греф, Козак, Зурабов, президентский помощник Шувалов. Члены этой группы искренне убеждены в своей великой миссии и необходимости жертв ради высоких целей. Недавно я беседовал с одним высоким чиновником из этой группы, всячески проталкивающим идею о том, что абсолютно все должны служить в армии. “А у вас дети есть?” — спросил я царедворца. “Есть, мальчик-тинейджер”, — ответил он. “А что по поводу вашей идеи думает ваша супруга?” — задал я следующий вопрос. “Она думает, что я полный идиот, — нимало не смутившись, заявил чиновник. — Но я все равно считаю, что служба в армии будет полезна для всех, включая моего ребенка!”

Еще одна отличительная особенность чиновников из этой группы — трудоголия. Днем они руководят своими ведомствами, а ночью изучают бумаги. Неудивительно, что у многих “фанатиков” из-за перенапряжения начинают серьезно шалить нервы. В Белом доме, например, пересказывают историю о том, как Герман Греф начал вполголоса грубо ругать своих коллег прямо на заседании правительства. Когда же Герману Оскаровичу сделали замечание, он не только не угомонился, но начал изливать свои чувства еще более громко. Еще один высокий чиновник пошел дальше. Общаясь с некоторыми руководителями СМИ, он дал очень простое объяснение, почему пресса ругает проводимые правительством реформы. Оказывается, все дело в еврейском заговоре!

Несмотря на то что “фанатики” искренне пытаются что-то сделать, их престиж среди обитателей коридоров власти в последние месяцы постоянно падает.

Ко второй большой группе высших чиновников лучше всего подходит определение “пофигисты”. Самые яркие представители этой группы — думский спикер Грызлов и премьер Фрадков. Глава правительства может выделить в середине рабочего дня два часа на задушевные, но абсолютно бесполезные для госуправления беседы с политтусовщиками. А недавно Фрадков, как известно, совершил и вовсе немыслимый поступок: ушел в отпуск прямо во время прохождения через парламент архиважного закона о замене льгот на деньги. (Некоторые информированные обитатели коридоров власти, правда, объясняют отпуск Фрадкова не его пофигизмом, а серьезными проблемами со здоровьем.)

Любопытно, что политическое влияние “пофигистов” постоянно растет. Тот же Фрадков, например, с каждым месяцем неуклонно повышает свой аппаратный вес. Через свой укомплектованный бывшими министрами штат помощников премьер начал оказывать скрытое, но все более значительное влияние на работу министерств. Еще одно симптоматичное событие: назначение старшего сына премьера Петра на очень важный с экономической точки зрения пост первого замначальника Приморского пароходства. (Ради справедливости надо отметить, что в околоправительственных кругах Фрадков-младший считается очень компетентным спецом.)

Результат совокупной деятельности “фанатиков” и “пофигистов” оказался предельно разочаровывающим. Как признают почти все в политэлите, широко разрекламированная административная реформа с треском провалилась. На одном недавнем закрытом кремлевском брифинге одного из главных идеологов этой реформы Дмитрия Козака разве что не смешивали с грязью. Среди высших чиновников не заметно и особого оптимизма по поводу судьбы социальной реформы. Через Думу все нужные законы протащить, конечно, удалось. Но из-за отсутствия пропагандистской подготовки положенная в основу преобразований идея оказалась серьезно дискредитированной. Поэтому реальное воплощение реформ может столкнуться с очень серьезными трудностями.

Мины регионов Одним из главных достижений первых лет правления ВВП считается укрощение губернаторов. В минувшем политсезоне воеводы по-прежнему боялись прогневать Кремль. Вспомнить хотя бы историю с появлением и быстрым отзывом губернаторского письма с протестом против замены льгот на деньги. Но за фасадом внешнего благополучия в некоторых российских регионах потихоньку назревали новые серьезные проблемы. И далеко не факт, что Кремль готов к их решению.

Когда в 1997 году в СМИ появилась информация о мафиозном прошлом мэра городка Ленинск-Кузнецкий Геннадия Коняхина, реакция ельцинского Кремля была мгновенной. Сначала Коняхин перестал быть мэром, а потом и вовсе оказался за решеткой. Летом 2004 года мэром Владивостока стал человек, неоднократно обвиненный огромным количеством самых разных людей в непосредственном руководстве местной мафией. На этот раз федеральный центр предпочел не реагировать и сделать вид, что, собственно, ничего из ряда вон выдающегося не происходит.

В современной истории западных стран была только одна похожая ситуация. В 1943 году, стремясь без боя завоевать Сицилию, руководство американской армии заключило секретное соглашение с нью-йоркскими эмиссарами итальянской мафии. Когда первые военные корабли янки приблизились к Сицилии, на берегу их торжественно встречал босс местной мафии Калогеро Вицини, обеспечивший почти полное отсутствие сопротивления. В награду американцы сделали самого Вицини почетным полковником штатовской армии и без вопросов утвердили несколько десятков его людей мэрами сицилийских городов.

Впрочем, с тех пор даже в Италии много воды утекло. “В сегодняшней Италии ситуация, подобная вашей, абсолютно немыслима, — считает итальянский журналист Джузеппе Д’Амато. — Как только какого-нибудь местного мэра доказательно обвиняют в связях с мафией, правительство тут же смещает его с должности. Мэром временно становится присланный из Рима комиссар. А через некоторое время проходят и новые выборы. Другое дело, что в некоторых городах в регионах типа Калабрии мафии раз за разом удается эти выборы срывать”.

По не очень хорошему сценарию в минувшем политсезоне развивалась и ситуация в национальных республиках Поволжья. Внешне здесь, впрочем, царили тишь да гладь да божья благодать. В Башкирии, например, федеральный центр вроде бы вновь нашел общий язык с местным лидером Рахимовым и позволил ему переизбраться на новый срок. Но если приглядеться, то в регионе кипят страсти. Местные политэлиты в Татарстане и Башкирии начали потихоньку готовиться к неизбежной в ближайшие годы смене многолетних лидеров республик. Чтобы обезопасить себя и свои состояния, деньги местных магнатов потихоньку перекачивают за рубеж. Причем в отличие от воротил из европейской России приволжские хозяева жизни перемещают средства не на Запад, а в государства Персидского залива. Понять их можно. С одной стороны, ввиду общего восточного менталитета с арабами иметь дело как-то проще. А с другой — из-за строительного бума в арабских княжествах инвестиции в их экономику приносят солидную прибыль. Вся проблема в том, что, став хранителем денег приволжской элиты, арабские шейхи приобретут очень серьезное политическое влияние в этом стратегически важном российском регионе.

Параллельно с этим в Приволжье идет еще один процесс. Постоянно растет влияние на население обученных в арабских медресе ваххабитских проповедников. В конце 80-х годов политэлиты национальных советских провинций продемонстрировали, как можно использовать в своих интересах подъем “национального и религиозного самосознания”. Оболваненный той или иной идеологией народ местные чиновники использовали для борьбы либо друг с другом, либо с московским центром.

Если две нынешние приволжские тенденции продолжатся, то через энное количество лет здесь тоже может начать происходить нечто подобное. Это означает, что кроме горячего Северного Кавказа в России может появиться и горячее Поволжье.

Оппозиция умерла. Да здравствует оппозиция?! Еще год назад партия “Яблоко” ассоциировалась прежде всего с язвительными, но интеллигентными филиппиками Явлинского в адрес власти. Летом 2004 года у партии появился новый символ: изуродованная “яблочными” активистами мемориальная доска Андропова на здании ФСБ. Этот, без сомнения, мелкий эпизод иллюстрирует пока еще мало осознанную российским политическим классом важную тенденцию. Российская оппозиция не умерла, как думают многие. Она всего лишь начала мутировать и приобретать новые формы.

В политике за все надо платить — даже за победу. В прошлом декабре после сокрушительного триумфа “Единой России” на думских выборах серьезная парламентская оппозиция в нашей стране практически перестала существовать. Но природа, как известно, не терпит пустоты. “Старая система политических координат практически перестала существовать, — считает политолог Станислав Белковский. — В прошлом серьезным политиком в России считался, например, лидер думской фракции. Сегодня он никто. В самом ближайшем будущем серьезным политиком будет считаться тот, кто сможет вывести на улицу несколько тысяч народа. Скорее всего это будут руководители профсоюзов и различных левых групп”.

Постепенное формирование и усиление непарламентской оппозиции — это абсолютно неизбежный процесс. Более того, в нем есть даже некоторые положительные особенности. Например, реальное усиление профсоюзов может пойти России только на пользу. Главное, чтобы власть реагировала на возникновение непарламентской оппозиции адекватно. Сегодня радикалы заняты сравнительно безобидными “шалостями” типа захвата министерских кабинетов и выкидывания из окна портретов Путина. Но если реакция государства на действия “новых оппозиционеров” будет чрезмерно жесткой, некоторые из них тоже начнут прибегать к более радикальным методам. За примерами далеко ходить не надо. Во второй половине XIX века неумные действия власти в России привели к тому, что любимой тактикой непарламентской оппозиции стал физический террор.

Рождение касты Многие российские руководители типа премьера Фрадкова в частных беседах обожают сейчас говорить, что после победы Кремля над Ходорковским в стране настали новые времена. Мол, теперь мы заставим олигархов поработать на государство.

Увы, но скорее всего этим розовым мечтам не суждено сбыться. Государство — понятие абстрактное. А оставшийся после краха империи Ходорковского без противовеса госаппарат состоит из конкретных людей с конкретными интересами. Фактически государственное устройство России как было олигархическим, так им и остается. “В стране еще в конце 90-х годов сформировалась узкая каста допущенных к столу, — так политолог Станислав Белковский описывает суть российской политсистемы. — Причем состав этой касты не может меняться на основе рыночной конкуренции!”

Если говорить по существу, то сегодня у любого по-настоящему крупного бизнесмена есть только один способ сохранить свой статус: наладить исключительно тесные отношения с кремлевским окружением президента. Причем делать это надо талантливо. Например, уж на что Владимир Потанин пытался угодить власти. Бывший гордый олигарх ельцинской эпохи даже выступал с покаянными речами на тусовках “Единой России”. А недавно Владимира Олеговича, по данным “МК”, все равно обвинили в нелояльности и ведении двойной игры. В результате ему пришлось экстренно производить кадровые перестановки в своей империи и избавляться от некоторых старых друзей.

Некоторые мощные бизнес-структуры по старинке используют еще один способ выживания — ходатайство перед Кремлем своих западных партнеров. Например, согласно информированным источникам, во время своего недавнего визита в Москву британский премьер Блэр в беседе с Путиным рассыпался комплиментами в адрес группы “Альфа”. Но, как показала история с Ходорковским, в критических ситуациях никакое заступничество Запада не поможет. Более того, подобные методы в последнее время вызывают у власти все большую аллергию. Например, в околокремлевских кругах серьезно недовольны участием члена руководства все той же “Альфы” Олега Сысуева в комитете-2008. Мол, это глубоко антипатриотично!

Семья и ныне там 

В начале минувшего политсезона многие эксперты предсказывали, что в самом ближайшем будущем Путин окончательно распрощается с ельцинской “семьей”. Эти прогнозы вроде бы начали сбываться. Из своих властных кресел ласточками вылетели сначала Волошин, а затем и Касьянов. А ставший вдруг необычайно смелым глава Счетной палаты Степашин вдруг стал осыпать обвинениями главу старосемейного клана Романа Абрамовича. Но сейчас приходится признать, что радость некоторых по поводу исчезновения ельцинской “семьи” как серьезной силы внутри России оказалась преждевременной.

За время путинского правления капитализация империи Абрамовича выросла почти в пять раз. Во время расправы над Ходорковским у власти был реальный шанс нанести удар и по империи Романа Аркадьевича. Ведь ЮКОС и “Сибнефть” активно готовились к слиянию. Кроме того, схемы, которые “Сибнефть” использовала для “оптимизации налоговых платежей”, не сильно отличались от методов, за которые Ходорковский был водворен в “Матросскую Тишину”. Но Кремль шансом уничтожить Абрамовича не воспользовался. Ни одна близкая к ельцинской “семье” бизнес-структура от власти пока не пострадала.

В этой нерадостной для любого ненавистника Ельцина и К° ситуации есть один положительный аспект. Получается, что когда Ельцин добровольно передал власть самолично выбранному преемнику, он не совершил ошибку. Значит, подобный эксперимент вполне можно повторить еще раз. Это внушает надежду на то, что в 2008 году в России, как и положено по Конституции, появится новый президент.

С момента ухода Хрущева из власти минуло уже почти 40 лет. Но грустные последствия некоторых его непродуманных реформ ощущаются до сих пор. Причем речь идет не только о Крыме, навеки потерянном для России. Возьмем, например, сельское хозяйство. Именно хрущевский запрет на содержание скота в личной собственности разрушил уже начавший было восстанавливаться традиционный быт миллионов крестьян, уничтожил их связь с землей... Нынешним обитателям Кремля стоит об этом помнить.

У нового облика российской власти есть одна положительная особенность. В прошлом путинский Кремль уделял слишком много внимания пиару и как чумы избегал непопулярных решений. Сейчас все поменялось. Но непопулярность реформ не должна быть самоцелью. А отказ от чрезмерного увлечения пиаром не должен перерождаться в наплевательство на общественное мнение. Если Кремль не научится находить золотую середину, то начатая Путиным революция имеет все шансы захлебнуться.