В марте УФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области исполняется 90 лет. "Невское время" начинает серию публикаций, посвященных истории питерского управления органов безопасности, о самых интересных и малоизвестных широкой общественности делах, раскрытых сотрудниками питерских спецслужб и хранящихся ныне в архиве управления.

Война - страшнейшее испытание для всех и каждого. И самый правдивый и суровый "тест на человечность", выносящий на поверхность все скрытые в людях достоинства и пороки. Для нашего города таким испытанием стала блокада. 900 дней и ночей ленинградцам приходилось сражаться не только с внешним, стоящим у стен города врагом, но и врагом внутренним. Поскольку не каждый житель Ленинграда остался человеком в нечеловеческих условиях...

Сегодня дело N 2953-42, или "дело ЗИГ-ЗАГа", - это два увесистых тома с пожелтевшими листами протоколов, многочисленными справками и постановлениями со штампом "Секретно". За всеми этими документами - невероятные по своей подлости преступления, масштабы которых способны поразить даже наших современников. Стоит ли говорить, что тогда, в условиях блокады, даже у сотрудников ленинградского НКВД, расследовавших дело весной 1942 года, оно вызвало настоящий шок!

На преступную группу вышли в марте 1942-го благодаря телефонному звонку директора одного из продовольственных магазинов, которому знакомая продавщица предложила аферу с поддельными продуктовыми талонами.

Через считаные дни оперативники вышли на целую преступную группу из восьми человек, занимавшихся подделкой продуктовых карточек и талонов. Всех их взяли с поличным.

Обыски в квартирах дали сыщикам понять, что они столкнулись с чем-то из ряда вон выходящим. Поддельные талоны на тонны (!) продуктов, штампы с надписями "масло", "крупа", "сахар", "мясо", роскошная мебель, одежда и украшения на десятки тысяч рублей (для сравнения: зарплата директора магазина равнялась 385 рублям), чистые бланки различных справок и документов говорили о том, что шайка работает в сговоре с целым рядом работников магазинов. Вскоре в камере оказались директор магазина N 34 Баликов, работавший с ним племянник Васильев и кассирша продмага N 9 Беляева.

Обыск у одного из задержанных, 26-летнего Кошарного, заставил военного прокурора обратиться в НКВД.

"Направляю при сем материал с постановлением военного следователя ВП Смольнинского района о контрреволюционной деятельности Кошарного для расследования. Приложение: альбом с контреволюционными записями, удостоверение на имя Островского, бланк контрреволюционного содержания" (из донесения военного прокурора Смольнинского района Ленинграда).

Вероятно, под альбомом имеется в виду либо записная книжка, в которой, возможно, Кошарный отмечал количество талонов и ворованных продуктов, либо личный дневник, в котором преступник мог излагать свои далеко не праведные мысли. В период блокады было несколько случаев, когда людей обвиняли в контрреволюционной деятельности на основании записей в дневнике. Это сейчас может показаться, что в них нет ничего крамольного. Но в военное время слова в духе "вот придут в город немцы, принесут нам высокую западную культуру и накормят досыта, а то власть в городе ничего не делает" расценивались в качестве упаднических и пособнических.

"Бланк контрреволюционного содержания", обнаруженный у Кошарного, являлся листовкой с призывом сдаваться врагу. В фальшивом документе на имя Островского следователи впервые увидели аббревиатуру "ЗИГ-ЗАГ". И вот тут следствие закрутилось с особенной силой...

Главному фигуранту дела Кошарному Бог дал способности к рисованию. Вместо того чтобы нести людям прекрасное, Кошарный в свободное от работы в тресте "Ленгороформление" время решил по-легкому нажиться. В 1941-м его осудили на пять лет за покушение на мошенничество с использованием подложных документов. За соучастие в этом преступлении была осуждена и жена Кошарного.

В лагере он познакомился с дважды судимым Баскиным, который предложил Кошарному бежать. Враг наступал, за колючкой начался голод, заключенные умирали. Кошарный состряпал себе липовые документы на имя Виталия Островского, а Баскину - фальшивую справку о том, что тот работает в лагере кладовщиком и направлен в командировку. С этой липой Баскин и бежал. Кошарный смог это сделать только через месяц, в начале ноября 1941-го, в компании с Федоровым и Кирилловым. Последний был осужден по закону от 7 августа 1932 года "Об охране социалистической собственности". Того самого "указа семь-восемь", который поминали в беседе Жеглов и Ручников, герои фильма "Место встречи изменить нельзя". Согласно этому закону виновному в краже госимущества грозило как минимум 10 лет лагерей. Как максимум расстрел, которого в довоенное время Кириллов счастливо избежал.

Четверка встретилась в Ленинграде, в квартире у родственника Баскина Тихонова. Беглые уголовники решили, что им нужно обеспечить себя в достаточном количестве продуктами и подстраховаться на случай прихода в город немцев.

"Баскин мне сказал, что лучше представить из себя организацию вроде защитников интересов Германии, и с этого момента у нас возникла мысль о создании организации под названием "ЗИГ-ЗАГ" (Защита интересов Германии - знамя Адольфа Гитлера). Я взглянул на продовольственные карточки и сказал, что попытаюсь изготовить, может быть, что-либо сумею сделать. На следующий день я принялся за изготовление хлебных продовольственных карточек. У нас на ноябрь 1941 года были две детских карточки, по которым Кириллов получил хлеб. Хлеб по скопированным мною карточкам выдали в булочной без всякого подозрения" (из речи Кошарного на заседании суда).

Но карточки получались у Кошарного "малодостоверными". И тогда он решил перейти на подделку более простых в типографском исполнении отрывных талонов. Продавцов шайка убеждала, что талоны оторваны по ошибке. Набив руку и растратив последние капли совести на хлебе, Кошарный перешел на штамповку талонов на яичный порошок, масло, шоколад.

"Сначала талончики я делал от руки, но потом сделал штампик из резинки и стал штамповать, выпуская талоны в большом количестве" (из речи Кошарного на суде).

К шайке присоединились жена Кошарного, а также сестры Чекур и Баланцева. Женщины помогают отоваривать фальшивые талоны. В конце ноября 1941 года жена Кошарного познакомилась с заведующим магазина N 32 Баликовым. За 50 процентов "выручки" завмаг, обрекая сотни людей на смерть от голода, отпускал преступникам десятками килограммов масло, мясо, сахар, конфеты. Этот блокадный дефицит полагался ленинградцам по карточкам, изредка и в скудных количествах. Но защитники города, приписанные к магазину N 32, в течение самой страшной блокадной зимы часто уходили ни с чем или с крохами много ниже нормы.

"Перед новым годом я сделал талонов на 200 литров пива и 200 литров вина, но вино и пиво было получено в минимальном количестве" (из речи Кошарного на суде).

На суде свидетели из числа сослуживцев Баликова рассказали, что неоднократно видели, как начальник распивал с преступниками вино, как выносил им продукты через черный ход. Согласно материалам дела Чекур за 5 тысяч рублей, 13 килограммов хлеба и 20 пачек папирос купила большую квартиру на Фонтанке, где шайка запустила станок по подделке талонов на полную мощь. Следователи установили, что с ноября 1941-го по март 1942 года преступниками было похищено около... 17 тонн различных продуктов. И это тогда, когда ленинградцы получали те самые "125 блокадных грамм с огнем и кровью пополам"!

Два дня потребовалось тройке из членов военного трибунала войск НКВД СССР Ленокруга и охраны тыла Ленфронта на рассмотрение дела в закрытом судебном заседании. Перед судом предстали одиннадцать человек. Двенадцатый, Федоров, умер за три дня до суда. Участь шайки была ясна сразу. Десять человек были обвинены в нарушении закона "Об охране социалистической собственности". Помимо того, супруги Кошарные, Баскин, Кириллов, Тимофеев, Чекур и Баланцева обвинялись в создании контрреволюционной организации "ЗИГ-ЗАГ" и пособничестве фашистам.

"Практически наша контрреволюционная организация проводила подрыв в снабжении продовольствием Ленинграда путем подделки талонов, в части распространения контрреволюционных листовок нами ничего не было сделано из-за отсутствия технических средств. В части расширения организации "ЗИГ-ЗАГ" - члены ее все налицо сидят на скамье подсудимых. Задачу сотрудничать с гестапо я не ставил, а также выдавать ответственных работников" (из речи Кошарного на суде).

Подсудимый Кириллов заявил, что Кошарный "делал много свастиков, но они у него куда-то исчезали", а сам он хотел перейти на сторону немцев, "собирался наклеить листовку на Большой дом" и выдавать сотрудников НКВД и оперуполномоченных гестаповцам.

В последнем слове преступники просили трибунал быть к ним снисходительным, женщины давили на жалость, вспоминая о своих малолетних детях.

"Мы не отдавали себе ясного отчета в своих преступлениях, что, получая и расхищая из государственных магазинов хлеб, мы оставляем рабочих голодными в самый тяжелый момент" (из последнего слова Чекур на суде).

Большинство подсудимых полностью признали свою вину. Все участники шайки были приговорены к расстрелу и конфискации имущества без права на обжалование приговора. Из тюрьмы они писали ходатайства о помиловании: "Умоляю президиум Верховного Совета СССР сохранить мне жизнь!" Спустя несколько дней после суда, 30 июня 1942 года, приговор привели в исполнение.

Можно ли расценивать преступления "ЗИГ-ЗАГа" как подрывную деятельность, как это значится в деле? Безусловно. Обречь на голодную смерть тех, кто спасал Ленинград от огня, кто по 16-18 часов трудился у станка, - это ли не пособничество врагу?

Станислав Бернев, сотрудник Управления ФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области:

- Уже через три недели после начала Отечественной войны немецкие войска вступили на территорию Ленинградской области, а в августе 1941 года захватили пригороды Ленинграда. Чтобы обеспечить безопасность своего тыла, немцы и финны на оккупированной ими территории создали разветвленную сеть разведывательных и контрразведывательных органов. Такую деятельность проводили штаб абвера при Северной группировке немецких войск, имевший на участке 16-й и 18-й немецких армий свои "Абвергруппы", военно-разведывательный орган "Цеппелин", полиция безопасности и СД, органы немецкой тайной полевой полиции (Г.Ф.П.), которые помимо разведывательной и контрразведывательной работы выполняли также следственные и судебные функции. Вот с этой обширной сетью гитлеровских разведок и пришлось столкнуться Управлению НКВД по Ленинградской области и особым отделам военной контрразведки.

Гитлеровская разведка регулярно забрасывала в тылы Ленинградского и Волховского фронтов квалифицированную шпионско-диверсионную агентуру, для подготовки которой было создано более 50 разведшкол. Часть агентов направлялась в блокадный Ленинград и расположения частей Ленинградского, Волховского и Карельского фронтов. За время Великой Отечественной войны Управлением НКВД по Ленинградской области было разоблачено 727 немецких и 53 финских агента. Несмотря на большое количество подготовленных гитлеровской разведкой диверсантов и шпионов, только единицы смогли выполнить поставленные перед ними задания.

С начала войны разведывательный отдел Управления НКВД по Ленинградской области на основе указаний ЦК ВКП(б) и директивы народного комиссара внутренних дел Союза ССР реорганизовал свою работу в соответствии с требованием военной обстановки и проводил ее в следующих направлениях: разведка сил противника и дислокация его воинских соединений; засылка активных разведывательно-диверсионных групп и партизанских отрядов в тыл противника; организация агентурной работы на оккупированной территории; засылка агентуры в глубокий тыл противника. Только с июля 1941-го по 1 января 1942 года было подготовлено и переправлено через линию фронта с конкретными разведывательными заданиями 660 агентов (в эту цифру не входит агентура, выброшенная в составе разведывательно-диверсионных групп и боевых отрядов).

Полученные разведывательные данные, имеющие непосредственное отношение к району боевых операций полков и дивизий, немедленно передавались на местах штабам этих полков и дивизий. Остальные направлялись в виде специальных разведывательных сообщений командующему фронта и членам Военного совета.

Сотрудники управления занимались также обеспечением порядка в Ленинграде и пресечением преступлений, в том числе хищений продовольствия и государственной собственности, борьбой с паникерами и распространителями ложных слухов, поджигателями домов, ракетчиками, помогали наладить своевременную отправку грузов по Дороге жизни, боролись с пожарами. В дни блокады, когда люди умирали от голода, а нормы хлеба снижались пять раз, особую опасность представляли расхитители продовольствия и спекулянты. Только за 9 месяцев с начала войны чекистами было изъято у преступников 28,8 кг золота в слитках и изделиях, золотых монет царской чеканки на 19,5 тысячи рублей, 870 золотых часов, 1260 бриллиантов, более 5 миллионов рублей, облигаций займов на 2 миллиона рублей, большое количество продовольствия и промтоваров. И это только небольшая часть той огромной работы, которую проводило Управление НКВД по Ленинградской области в период войны и блокады.