Нефть из Коми может отправиться на Ближний Восток. Такой неочевидный вывод напрашивается, если сопоставить несколько событий последнего времени.
Во-первых, в Чечне провели встречу её глава Рамзан Кадыров и глава Коми Владимир Уйба, которые, кстати, давно знакомы — Кадыров даже награждал Уйбу, пока тот занимал кресло руководителя ФМБА. Регионы подписали соглашение о сотрудничестве, в том числе, в промышленной сфере. В какой именно отрасли, не сообщается, но догадаться нетрудно. Основой индустрии Коми выступает нефтедобыча, которая контролировалась преимущественно «Лукойлом». Однако в конце апреля президент РФ Владимир Путин провёл полуторачасовую беседу с владельцем компании Вагитом Алекперовым, после чего тот покинул совет директоров «Лукойла» и получил от Путина орден «За заслуги перед Отечеством». А нового главу компании Вадима Воробьёва называют человеком главы АП Сергея Кириенко. То есть, «Лукойл», фактически, отошёл государству.
При чём здесь Чечня? Ну, во-первых, собственная нефтедобыча в ЧР в последние годы сильно упала — с 639 тыс. т. в 2012 году до 74 тыс. т. в 2019-м. При этом, Кадыров давно пытается пролоббировать восстановление Грозненского НПЗ, однако проект упорно не поддерживает «Роснефть». Заметим, что основные активы «Лукойла» сосредоточены именно на Каспии, поэтому, если Кадыров возьмёт под контроль наследство Алекперова, то у Чечни появятся шансы возродить нефтепереработку в республике. Это то, что касается аспекта межрегионального взаимодействия. Однако есть ещё и аспект геополитический.
В начале декабря спикер Совфеда Валентина Матвиенко на встрече с коллегой из Бахрейна предложила расширить сотрудничество между регионами двух стран. Со стороны России интерес проявили Чечня, Коми и Татарстан, в котором основным нефтедобытчиком в сети малых нефтяных компаний числилась ТПП «ТатРИТЭКнефть» — дочка всё того же «Лукойла». Напомним, что детище Алекперова всегда ориентировалось именно на внешние рынки, поэтому со стороны государства вполне логично использовать свой новый актив по прежней схеме. Напомним, что Бахрейн сосредотачивает усилия на развитии не столько нефтедобычи, сколько нефтепереработки и производства нефтехимии. Королевство ранее заявляло о заинтересованности в присутствии российских нефтегазовых компаний на его рынке. На разведку новых запасов в Бахрейне претендовали «Газпром» и «Лукойл», а Татарстан делился с Бахрейном опытом в добыче сверхвязкой нефти.
Именно такая нефть добывается также в Коми и Татарстане. Более того — именно вязкую российскую нефть западным странам нечем заменить на мировом рынке. Поэтому Бахрейн может стать хабом «серого» экспорта российской нефти, которую затем будет продавать на мировом рынке под видом своей. Тем более, что ещё в 2018 году Бахрейн объявил об открытии гигантского месторождения объёмом около 80 млрд тонн. Правдивы ли такие оценки или нет — совершенно неважно. Важно то, что королевство запросто может выдать за собственную хоть всю нефть из России, обессмысливая тем самым западные санкции в отношении последней. Так что, схема вырисовывается простая: Чечня и Татарстан будут взаимодействовать с Бахрейном под прикрытием культурного сотрудничества напрямую — как мусульманские регионы, а Коми — через посредника. Которого и посетил Уйба.
С морским приветом, @sevmorput
