«Олигархи всех достали». Или вот еще: «Во всем виноват Чубайс». Просто, понятно и вполне конкретно. «Дело Ходорковского», «дело Гусинского», «дело Березовского». Обыватель, особенно из тех, кого радует не то, что тебе хорошо, а что соседу плохо, может спать спокойно. До «самих» добрались. Взять любого из перечисленных героев большого бизнеса последнего десятилетия: госсобственность по дешевке прихватили? Прихватили. Закон нарушали, или, как принято говорить в определенных кругах, обходили? Обходили. Партнеров по бизнесу «кидали»? «Кидали». В общем, так вам и надо, господа. В стране, где, по данным Госкомстата, 24, а по другим источникам, 40 процентов граждан живут на уровне или ниже уровня бедности, эту логику понять можно. Да и вообще в цивилизованном мире принято отвечать за свои поступки. Как стало известно «Совершенно секретно», партия власти всерьез намерена «засучить рукава». В кабинетах МВД пока, правда, вполголоса обсуждают возможную инициативу «Единства» проверить законность приобретения и использования материальных ресурсов всех нефтяных компаний, а заодно потрясти и крупный «добывающий» бизнес на Ямале, в Якутии и в других закромах нашей немаленькой родины. Казалось бы, все правильно. Наверху в кои-то веки взялись за дело. Награбленное вернут народу или хотя бы в казну. Однако не все так просто. Обращает на себя внимание особый российский подход к делу или к «делам». Лежат они у прокурорских, как настольная книга: всегда у кровати, рядышком. Мол, понадобится – перечитаем. Отложат в сторонку, через годик-другой снова зачитываются: всегда что-нибудь любопытное отыщется, соответствующее моменту. А герои то выходят из зарубежных СИЗО на свободу, то опять там оказываются. Вот и сейчас правильный момент настал. Если уж охота на олигархов, то под выборы. Президентская администрация словно растревоженный улей. Господа Волошин, Сурков, Абрамов дружат друг против друга. Все вместе против олигархов. Или с одними олигархами против других. Колдуют над тем, как повернуть поток средств, отпущенных на региональные выборы, в правильном направлении, через надежные руки; где разжиться коробками из-под ксероксов под выборы федеральные. Премьер-министр в очередной раз читает сообщение о своей скорой отставке, а бывший губернатор Санкт-Петербурга – впервые о собственном перемещении в премьерский кабинет. Непонятно, правда, то ли его окружение, то ли недруги эту информацию запустили. В коридорах шушукаются, договорятся ли нынешние «подельники» с властью, и за сколько. В общем, обычная свара. Что объединяет большинство ее вольных и невольных участников, так это желание не изменить хромающие законы, а сделать так, чтобы легче было этими законами воспользоваться. В результате что мы имеем? Осудить пока никого не осудили: доказательства как-то не всегда складываются. Прокурорские надувают щеки. А власть уже поделила конфискованное. И сейчас как раз перераспределяет промеж себя любимой. Потому что волнует нашу власть по большому счету не то, кто сколько наворовал, а совсем другое. Кто посмел ее, власть, обойти? Делиться нужно. И беспокоит ее то, что на Олимпе должны быть «свои», чтобы ей, власти, и на пенсии комфортно жилось. Когда в околокремлевских сферах столько служивых людей, все упрощается. Они-то знают, как поставить выборы и демократию на службу тем, кому положено (читай: вокруг кого они кормятся). «Дело Гусинского», «дело Ходорковского» и прочее – это для нас с вами. Чтобы мы думали, что власть делом занимается. Обыватель может спать спокойно: во всем виноват Чубайс. Или олигархи. Кому как нравится. Сонное течение российской политической жизни взорвал скандал вокруг ЮКОСа. Только-только Владимир Путин заявил, что олигархов у нас нет (мол, те, которые олигархи, сейчас пребывают в иных государствах, а кто остался на родине – те нормальные российские бизнесмены), как вдруг выяснилось, что это не совсем так. По крайней мере, Генпрокуратура атаковала ЮКОС в лучших традициях времен «борьбы за равноудаление». Арест Платона Лебедева вызывает эффект «дежа вю»: точно так же арестовывали гусинского начфина Антона Титова (просидел больше года, приговорен к тюремному заключению «в пределах отбытого» – обычная методика наших судов, когда одновременно надо и человека выпустить, и следователя не обидеть) и личного друга и близкого соратника Березовского Николая Глушкова. Последний сидит в изоляторе до сих пор (говорят, что и из-за несговорчивости шефа), несмотря на груду справок от врачей, свидетельствующих о болезненном состоянии подследственного. А обыски в различных околоюкосовских структурах (от банка до интернет-компании) – один к одному «маски-шоу» в «Медиа-Мосте» трехлетней давности. «Староельцинские» и «новопутинские» С чем же связана вспышка активности силовиков в погонах, прокурорских мундирах и в штатском, объектом которой стал ЮКОС? При ближайшем рассмотрении оказывается, что в «деле ЮКОСа» совпало множество различных интересов. Все они, однако, замкнуты на одном вопросе – кто будет «рулить» во время второго путинского президентского срока. Сохранится ли старая расстановка сил или же в президентском окружении произойдет своего рода революция, которая повлечет за собой передел не только ключевых постов, но и собственности, изменение привычной с ельцинских времен расстановки сил в российской экономике? А как же обещанный непересмотр итогов приватизации, возразит читатель? Да очень просто. Никто эти итоги пересматривать не намерен – достаточно будет решить вопрос о деприватизации сотни-другой юридических лиц (мизерное число по сравнению с общим количеством приватизированных предприятий). Причем не произвольно, а на основании закона – например, в связи с невыполнением инвестиционной программы, бывшей составной частью условий приватизационных конкурсов. Такую тактику прокуратура уже применила в «деле ЮКОСа» – относительно мурманского завода «Апатит». Понятно, что в числе предприятий, которые могут быть деприватизированы таким способом, вряд ли окажется хоть одна парикмахерская или прачечная. А вот крупные компании в наиболее привлекательных отраслях – непременно. Кому выгоден такой сценарий – понять несложно. Тому, кто не успел к разделу собственности в 90-е годы. Кто в это время занимал посты средней руки на госслужбе, в том числе и в силовых структурах. Кто сейчас, оказавшись у кормила власти (или хотя бы приблизившись к нему), почувствовал, что его ресурсы значительно уступают возможностям конкурентов, которые у того же кормила находятся дольше. Разумеется, есть и политический фактор. В течение первого срока путинского президентства государством фактически управляла коалиция из «староельцинских» и «новопутинских» людей. Президента такая ситуация, похоже, устраивала. Во-первых, он мог маневрировать между этими группами, избегая оказаться в «теплых объятиях» одной из них. Тем самым политическая значимость президента лишь возрастала. Во-вторых, Путин понимал, что люди из его «ближнего круга» далеко не всегда готовы занять ключевые посты в государстве – например, должность руководителя администрации президента. Похоже, однако, что «государевы люди» из северной столицы думали иначе. Вызов принят «Питерцы» пришли во власть вместе с Владимиром Путиным, их главный ресурс – давнее знакомство с президентом. Некоторые работали с ним еще в УКГБ по Ленинграду и области, остальные – в мэрии при Собчаке. Одни заняли ключевые посты в администрации президента, другие – в силовых ведомствах. Однако в экономической сфере их положение выглядит не столь радужным. Нефтяная отрасль поделена без них. Алюминиевая – тоже (причем «семейные» успели создать «Русский алюминий» в самом начале путинского правления). Правда, есть «Газпром», в который в 2001 году пришли люди из Питера, но особых преимуществ это им не дало. Новому председателю правления газового монополиста Алексею Миллеру пришлось выдержать жесткую конкурентную схватку с собственными подчиненными, вместе с ним вытеснявшими из компании людей Рема Вяхирева. В результате пришлось менять новоназначенных замов Миллера – по производству, финансам, административным вопросам, – а также едва успевших освоиться со своими новыми обязанностями президентов газпромовских «дочек» – «Сибура» и «Межрегионгаза». Кадровая чехарда привела к тому, что Миллер смог почувствовать себя более или менее уверенно в собственной компании лишь спустя пару лет после назначения. Да и сам «Газпром» – уже не тот «бездонный кошелек», которым был при Вяхиреве. То и дело появляются тревожные данные о финансовом положении компании. Таким образом, прочной экономической базой за три года «питерцы» обзавестись так и не сумели. А теперь вспомним недавнее путинское заявление, что положение Конституции, согласно которому глава государства занимает свой пост максимум два четырехлетних срока, отменять не стоит. Можно представить себе, как его восприняли люди, которых через четыре года путинский преемник может враз снять со своих постов. При этом неважно, будет ли этот преемник родом из Москвы или из Питера. Отношения внутри самой «питерской» группы весьма непростые (вспомним те же газпромовские внутренние конфликты). Так что будь даже новый президент родом из «колыбели революции», он вряд ли сохранит статус кво. Да и слишком различны сами «питерцы» по своему менталитету. Есть среди них убежденные рыночники (Алексей Кудрин, Герман Греф), есть и люди, отдающие предпочтение администрированию. При этом ситуация обостряется тем, что в негосударственный сектор экономики пошли крупные инвестиции. Смута в Кремле Казалось бы, «государевы люди» должны радоваться росту инвестиционной привлекательности страны. Однако на практике речь идет о том, кто будет «принимать» приходящие в Россию крупные инвестиции – либо сложившийся при Ельцине бизнес, либо новая государственная бюрократия. Пример сделки BP-ТНК показал, что пока «принимающей стороной» остается бизнес. Отметим, что создание компании «ЮкосСибнефть» тоже подразумевает приход «знатного иностранца»: называют «Шелл», «Экссон», в последнее время заговорили о «Шевроне». И снова распоряжаться финансовыми ресурсами, полученными от инвесторов, будут частные собственники! Причем их позиции капитально усилятся. В компании с иностранным участием куда сложнее организовать «маски-шоу». Все это подрывает ресурсы «питерской» госбюрократии, связи которой в «высшей лиге» бизнеса весьма фрагментарны. Конфликт вокруг ЮКОСа вышел за пределы ЧП, связанного с конкретной компанией, когда выяснилось, что два наиболее влиятельных после президента должностных лица – Александр Волошин и Михаил Касьянов – оказались не в состоянии «разрулить» ситуацию. Кое-чего им добиться удалось: так, после долгих проволочек антимонопольное министерство все же дало добро на слияние ЮКОСа и «Сибнефти». Однако Платон Лебедев сидит в кутузке, «посредническая» миссия Аркадия Вольского в июле закончилась ничем (по некоторым данным, именно Волошин посодействовал главе РСПП в его контактах с президентом), а прокуратура продолжает пристально интересоваться структурами, в той или иной степени связанными с ЮКОСом. Более того, прокурорский администратор среднего ранга вступил в открытую полемику с премьером. Весьма сдержанное заявление Касьянова о том, что не стоит держать в камере до суда лиц, обвиненных в экономических преступлениях, привело к тому, что «человека номер два» обвинили в давлении на суд. Вряд ли такие слова произносятся госслужащими без санкции сверху. Что касается Волошина, то в СМИ уже были «утечки» относительно разработанного в кремлевской администрации плана по выходу из «кризиса ЮКОСа». Президент, по этому плану, должен раздать всем сестрам по серьгам: упрекнуть и силовиков (слегка перестарались), и бизнес (немного зарвались). Однако до сих пор ни этот, ни другие примирительные планы не реализованы. Не удается организовать даже встречу президента с «капитанами» российской экономики. Все это вызывает серьезные сомнения в том, что Волошин по-прежнему способен «разруливать» сложные ситуации и продуктивно служить интересам «семейных». Похоже, борьба вокруг ЮКОСа используется для сведения счетов между двумя основными околопрезидентскими кланами – «семейным» и «питерским». Показательно, что занявшая оборону Семья консолидировала свои усилия. Ведь известно, что в последнее время взаимоотношения Волошина и Касьянова не отличаются особой теплотой. Утверждают, что премьер был не против отставки руководителя аппарата правительства Игоря Шувалова, считающегося человеком Волошина. А тот, в свою очередь, помог Шувалову стать президентским помощником и возглавить рабочую группу, занявшуюся разработкой предложений по экономической политике на путинский второй срок. Быстро последовал ответный ход: Шувалова фактически отстранили от влияния на административную реформу. Среди ее разработчиков оказалось немало людей премьера. Однако в «деле ЮКОСа» и Волошин, и Касьянов находятся на одной стороне. И это не случайно. Аппаратные разногласия между ними не отменяют главного, что их объединяет, – нежелания допустить, чтобы влияние в Кремле было монополизировано питерцами, что, в свою очередь, сделает возможным подрыв экономических основ «семейного» клана. Тем более в тот момент, когда Семья переживает самую крупную трансформацию с момента своего возникновения как группы влияния. Свертывает дела в России новоявленный владелец «Челси» Роман Абрамович. Михаил Ходорковский присоединяет его компанию «Сибнефть» к своему ЮКОСу. А в качестве претендентов на покупку доли Абрамовича в «Русском алюминии» называют Виктора Вексельберга, совладельца ТНК и нынешнего «русаловского» конкурента – СУАЛа. Кто станет преемником Абрамовича в автомобильном бизнесе (которым он, так же как и «РусАлом», пока что владеет совместно с Олегом Дерипаской), пока неясно, но есть мнение, что пакет может купить «Северсталь» Алексея Мордашова. Или «Межпромбанк» Сергея Пугачева. Таким образом, очерчиваются контуры новой расстановки сил в российском бизнесе. Семья как бы принимает в свои ряды бывших и нынешних конкурентов, делая их партнерами. Если этот процесс успешно завершится, можно будет говорить о мощном экономическом партнерстве бизнес-групп, поднявшихся при Борисе Ельцине. Новое бизнес-сообщество можно будет называть Семьей разве что по привычке. А это партнерство будет нуждаться в своем представительстве во власти. В этой ситуации эксклюзивный контроль «питерцев» (к тому же силовиков) над ключевыми властными позициями совсем бизнесу не нужен. От чего тошнит президента? Почему же Владимир Путин не остановил своих подчиненных? Почему не были реализованы примирительные проекты Волошина – Касьянова? Дело в том, что кремлевские межгрупповые «разборки» наложились на рост президентского недовольства активностью крупного бизнеса – причем и экономической, и политической. При этом в политике бизнес не противостоит власти – опыт Гусинского – Березовского российскими предпринимателями учтен. Даже финансирование акционерами ЮКОСа различных политических сил не выходит за негласно установленные рамки: «Яблоко» и СПС активно сотрудничают с Кремлем, а коммунистам традиционно отстегивали и отстегивают от своих капиталов почти все крупные участники рынка – на всякий случай. После 1996 года стало ясно, что Геннадия Зюганова к президентской власти никто не допустит, так что в Кремле его воспринимают как удобного спарринг-партнера на выборах главы государства, которого можно и «подпитать». Правда, в последнее время отношения коммунистов и Кремля испортились (зюгановцы лишились руководящих постов в Думе), но не до такой степени, чтобы начинать «войну до победного». Однако политическая лояльность бизнеса по отношению к президенту не распространяется на сферу экономического лоббирования. В результате бизнесу удается успешно блокировать любые попытки перераспределить финансовые потоки из топливно-энергетического комплекса в другие сферы – от обрабатывающей промышленности до социальной. Три амбициозные задачи, которые были поставлены в президентском послании Федеральному собранию, – удвоение ВВП, борьба с бедностью и модернизация армии, – согласно президентской логике, не могут быть решены без концентрации под его контролем основных финансовых потоков. Однако пока что Путину не удается существенно продвинуться в этом направлении. Неудивительно, что на июльской (вскоре после ареста Лебедева) встрече с представителями элит он заявил, что считает чрезмерным лоббирование бизнес-кругами своих интересов в Государственной думе. Путин поддержал идею обсуждения в Госдуме законопроекта о рентных платежах, однако высказал обеспокоенность тем, что бизнес-структуры вмешаются в этот процесс. «Даже более мягкие вещи сегодня уже не проходят. Потому что те, кто не заинтересован в их прохождении, их блокируют. И делают это эффективно», – заявил глава государства. Путин сослался на спикера Госдумы Геннадия Селезнева, который при личной встрече рассказал ему о деятельности представителей бизнеса в нижней палате при принятии экономических законов. «Вот мне Селезнев, я доверяю ему как председателю Госдумы, говорит: «...Просто уже тошнит, не могу уже больше сидеть. Кроме того, что и так тяжело, текущие дела, но то, что бизнес творит в зале, это просто переходит границы». Видимо, имелась в виду «блокировка» целого ряда инициатив, направленных на перераспределение ресурсов в нефтяной сфере, – от изменения налогообложения ТЭКа до замены лицензий на месторождения концессиями. И, похоже, Путин лишь «прикрылся» цитатой из Селезнева, высказав на самом деле свое собственное отрицательное мнение о лоббистских усилиях крупного бизнеса. Торг уместен Существует катастрофический сценарий – ЮКОС сокрушат, вслед за этим примутся за других; произойдет массовый передел собственности. Сейчас такой сценарий не кажется основным. И вовсе не из-за того, что за ЮКОС осторожно вступаются американцы (это как раз способно вызвать недовольство президента, который не любит, когда российские граждане апеллируют к загранице). Равно как и коллективные письма «в поддержку и защиту» его не трогают – не случайно РСПП и другие предпринимательские союзы стараются переписываться с главой государства крайне аккуратно, изымая из проектов посланий фамилии досадивших ЮКОСу «питерцев». Катастрофический сценарий кажется маловероятным, потому что Путину чрезвычайно важно сохранить то самое равновесие сил во власти, которое обеспечивает ему независимость от всех основных участников политического процесса. Если Путин сделает ставку только на один клан, то он может выиграть тактически, но проиграть стратегически, оказавшись слишком обязанным одной из групп в своем окружении. Да и баланс между либерализмом и «государственничеством» выдержать будет значительно сложнее. Наконец, другого большого бизнеса в России просто нет. Что касается популярных в последнее время апелляций к ставке на «хорошего» среднего предпринимателя (в противовес «нехорошим» олигархам), то эта идея выглядит утопичной. Многие успешно работающие предприятия среднего класса принадлежат тем же «олигархам» или другим представителям крупного капитала. И никакого заговора здесь нет – просто иностранец пока осторожен с инвестициями. Так что остается рассчитывать на приток местных капиталов – иначе большая часть держащегося на плаву среднего бизнеса может запросто пойти на дно. Все эти аргументы свидетельствуют, что развить свой первоначальный успех в «деле ЮКОСа» силовикам вряд ли удастся – хотя отдельные громкие акции и не исключены. В то же время и от ЮКОСа даже симпатизирующие ему властные деятели ждут уступок, сговорчивости и понимания ситуации. Однако и здесь не все так просто. Безусловно, компания готова на почетное отступление – например, на увеличение инвестиций в социальную сферу (для реализации президентской задачи – борьбы с бедностью). Возможно и определенное снижение политической активности – например, свертывание поддержки акционерами ЮКОСа КПРФ или ее сокращение до минимальных масштабов (не случайно Михаил Ходорковский заявил о намерении увеличить помощь лишь СПС и «Яблоку», а от других совладельцев компании не прозвучало аналогичных слов в отношении коммунистов). И, судя по всему, на определенные уступки придется идти не только ЮКОСу, но и предпринимательскому сообществу в целом. Возможно, в обмен на признание реальной «неприкосновенности» приватизации от бизнеса потребуется отказ от политической активности на федеральном уровне и согласие «поделиться» природной рентой. Если в арсенале президента – силовой ресурс и поддержка населения (77 процентов опрошенных в июле компанией «РОМИР-Мониторинг» высказываются за пересмотр итогов приватизации), то бизнес может апеллировать лишь к инвестиционным рейтингам и серьезным колебаниям фондового рынка. А они в стратегической перспективе вернутся к прежнему состоянию (по крайней мере, так могут рассуждать в силовых структурах, которые непросто адаптируются к реалиям рыночной экономики). Пока что явное преимущество на стороне власти. Другое дело, что сама власть не едина (в отличие, к примеру, от «дела НТВ», когда Кремль и правительство выступали единым фронтом) и многие в ней не хотят расширения влияния «силовиков». Вспомним и об июльской попытке реанимации уже закрытого дела, связанного с борьбой за контроль над «Ингосстрахом», Автобанком, комбинатом НОСТА, – это вряд ли приятная новость для Олега Дерипаски. В июле в прессу попала информация (позднее опровергнутая), что прокуроры заинтересовались и процессом частичной приватизации «Иркутскэнерго». Затем прокуроры заинтересовались деятельностью компании «Илим Палп» – одного из ведущих игроков в лесопромышленной сфере. Причем не «семейного», а имеющего ярко выраженные питерские корни. Видимо, речь пока идет не о реализации продуманного плана атаки на российский бизнес, а о цепной реакции. Никто не может гарантировать, что не последуют новые «дела». На региональном уровне бизнес становился еще более уязвимым – как обычно, там берут пример с федерального центра. Таким образом, внешне локальный конфликт «силовиков» и ЮКОСа становится одним из важнейших факторов, определяющих будущее российской политики и экономики.